Его величество случай
Шрифт:
– Теперь понятно, почему вас не ограбили… – Он сокрушенно покачал головой. – Потому что вас обдурили! Или, как сказали бы некоторые из моих клиентов, кинули, как последнюю лохушку.
– Ничего меня не киданули, – обиделась она. – Мне дали восемь тысяч долларов наличными.
– За все?
– Естественно.
– Я, конечно, не видел ваших находок, но я на сто процентов уверен, что вам недоплатили. И ваша утварь стоит минимум раз в пять дороже, чем вы получили… А то и больше…
– Как? – ахнула Аня. – Не может быть!
– Анечка, именно поэтому я вам и говорю, что перед
Аня привалилась виском к стеклу и, искоса посмотрев на плотно сжатый рот Петра, извиняющимся тоном сказала:
– Не переживайте вы за меня так… Мне все равно такая куча денег принесла бы одни расстройства! Я с восемью-то тысячами не знала, что делать… – Она не договорила, только махнула рукой.
Петр хотел возразить, напомнив ей, что пять минут назад она хотела нанять частного сыщика, который мог запросить гораздо больше, но промолчал: теперь, когда в нем улеглось раздражение, он понял, что перестарался со своими нотациями. Девушка и так напугана, издергана, опустошена – ведь в ее тихой, размеренной жизни за две недели произошло столько событий. Она совершенно выбита из колеи. Мало того, что она стала наследницей квартиры, мало того, что ее чуть не сожрали с потрохами предполагаемые родственнички, мало того, что она узнала головокружительную правду о себе, так она еще обнаружила трупы двух убитых старух. И все это за какие-то две недели! От такого у любого поедет крыша. Не говоря уже о столь нервной, неуверенной, робкой барышне, как Аня Железнова. Поэтому долг Петра Моисеева, как адвоката и человека, поддержать бедняжку, ведь больше ей помощи ждать неоткуда.
– Простите меня, Аня, я не должен был так грубо себя вести, – выдавил из себя Петр. – Я дурак.
– Да что вы, Петр Алексеевич… – смутилась Аня. – Не надо так… Это я во всем виновата…
– Я просто хотел вас предостеречь от необдуманных поступков…
– Я понимаю. И обещаю больше их не совершать.
– Вот и славно, – он ободряюще ей улыбнулся. – Значит, все у вас будет хорошо!
Она состроила саркастическую гримаску, как бы давая понять, что у нее никогда ничего хорошо не будет, а после того, как на ее лицо вернулось привычное растерянное выражение, спросила:
– Петр Алексеевич, что вы про Лизавету Петровну недавно говорили, я не поняла?
– Я сказал, что Голицыну, скорее всего, зарезали из-за ее антиквариата, она была частой посетительницей ломбарда, и милиция считает, что к ней наведались по наводке кого-то из его работников. Если вы заметили, на ее теле есть следы пыток, а это наводит на мысль, что из нее вытряхивали сведения о том, где спрятаны оставшиеся ценности…
– Вы в это верите?
– Хорошая версия, мне она кажется самой перспективной.
– А
– А вы-то тут при чем?
– Кому-то очень не хотелось, чтобы я узнала правду о себе! Именно поэтому Лизавету Петровну убили именно сегодня…
– Аня, Аня, – предостерегающе замахал рукой Петр, для чего ему пришлось оторвать ее от руля. – Не надо фантазий! Они попахивают манией величия…
– Никакие это не фантазии, а мания величия тут вообще ни при чем, – нахохлилась она. – Просто две смерти, ее и бабы Лины, как-то связаны. А единственное связующее звено между ними – это правда обо мне.
– Таких звеньев гораздо больше, просто вы не видите. Первое, они давно знакомы, значит, у них могли быть общие недруги. Это, конечно, самое слабое звено, но все же… Второе, обе жили в одиночестве, значит, могли стать жертвами случайных грабителей и мошенников – одинокие старухи в наше время относятся к группе риска. И, наконец, третье, обе они владели антикварными вещичками, обе были клиентками ломбардов, то есть могли попасть в поле зрения одного и того же алчного человека или банды грабителей, работающих в связке с ювелиром. Последнее как раз наиболее вероятно.
– Очень складно, – кивнула Аня. – Только вы одного не учли, а именно: ни один грабитель, работающий в связке с ювелиром, не зарежет свою жертву старинным кинжалом!
– Голицыну убили кухонным ножом.
– Ее да, а Элеонору Георгиевну раритетным кинжалом. Как сказали о нем менты: старинное боевое оружие, стоит бешеных денег…
– Я не знал об этом, – признался Петр. – Мне просто сообщили, что ее убили ударом ножа в сердце…
– И ту, и другую, заметьте, Петр Алексеевич, и ту, и другую убили ударом ножа в сердце! Вам не кажется это странным? Две давние подружки в один месяц умирают одинаковой смертью…
Петр задумался. Если Анины размышления верны, то дело принимает скверный оборот. Он-то считал, что смерть обеих подруг лишь нелепая случайность, а теперь получается – не случайность, и не нелепая, а закономерность. И еще: убийство Новицкой имеет смысл, то есть ее могли убрать жаждущие мифических бриллиантов родственники (они же не знали, что старуха ничего им не оставила), но зачем зарезали Голицыну, у которой никаких наследников не было? Напрашивается вывод: чтобы заткнуть рот. Но заткнуть, предварительно выманив какую-то информацию – следы пыток на теле говорят сами за себя…
Что же хотел узнать убийца: местонахождение фамильных драгоценностей или правду об Анином происхождении?
– Аня, знаете что… – заговорил Петр после долгих раздумий. – Давайте-ка съезжайте с квартиры. Зря мы поторопились с вселением!
– Почему? Вы же сами говорили, что проблем не будет…
– Юридических нет, но вы можете пострадать… И почему я раньше об этом не подумал?!
– Я могу пострадать и вне квартиры. Если кто-то меня вознамерится убить, то убьет. Либо по дороге на работу, либо на пути домой. Меня можно сбить машиной, сбросить под поезд метро, стукнуть кирпичом по голове, подкараулив в темном переулке…