Его вторая половина
Шрифт:
— Моя мать пригласила нас на ужин, — начал Патрик после долгой паузы. — Нам нужно будет выехать уже через час, чтобы не застрять в пробках.
Как и ожидалось, Мадди тут же замотала головой.
— Я думаю, не стоит.
— Сама ты так и не выберешься посмотреть на паром в Бремертоне и не увидишь города, — выдвинул он свой довод.
— Я не уйду из офиса раньше. Ты взял меня на работу, и я буду работать.
— О господи! Пойми, мама хочет, чтобы ты почувствовала себя частью нашей семьи, —
— Как она может переживать? Она же меня не знает.
— Моей маме это не важно. — Патрик задумался, не рассказать ли ей про Катлин, но все-таки решил, что об этом имеет право рассказывать только сама сестра.
— Ммм. Бет говорит, что мама у тебя замечательная.
Эти слова доставили Патрику неизъяснимое удовольствие.
— А мы в восторге от Бет, — ответил Патрик, — они с Кейном просто созданы друг для друга. Наконец-то кроме работы у него есть и личная жизнь.
— Хорошо, что ты хотя бы женитьбу брата одобряешь.
— Вот только не начинай все сначала, ладно?
— А я никогда и… — Мадди прикусила нижнюю губу и так стиснула руки, что побелели костяшки пальцев. Она хотела и не решалась что-то сказать.
— В чем дело, Мадди?
Все утро Мадди мучительно пыталась разобраться в себе. Она совсем запуталась и была не в силах понять, что именно так удручает ее в несостоявшейся свадьбе. Как бы то ни было, она должна открыть Патрику всю правду от начала до конца, даже если рискует показаться смешной.
— Твоя мать не будет… то есть ей незачем обо мне беспокоиться.
— Мамы генетически запрограммированы беспокоиться. Разве твоя мама не такая?
— Такая. — Мадди чуть улыбнулась. Ее отцу понравилось бы выражение «генетически запрограммированы беспокоиться». То же самое с полным правом можно было сказать и об отце. — Дело в том, что не так уж я и переживаю из-за отмены свадьбы, — призналась Мадди после паузы, — мне было, конечно, крайне неприятно, но вообще-то хорошо, что все так обернулось.
Патрик удивленно вскинул брови.
— Да?
Вот черт! Как же тяжело, однако, признаваться в своей глупости. Ведь надо было все обдумать заранее, до того, как закажут угощение и венчание в церкви. В том, что произошло, она виновата не меньше Теда.
Подавленная и униженная, Мадди кое-как выбралась из машины. Скрестив руки на груди, она устремила взгляд на залив. В воздухе чувствовался привкус соли. Свежий ветерок разгонял волны. Здесь было прохладнее, чем дома, но свежий воздух приятно холодил разгоряченное лицо Мадди.
Патрик вышел из машины, захлопнул дверцу и встал рядом с ней, прислонившись к крылу автомобиля.
— Ладно, — сказал он, помолчав, — любовных страданий нет, и это уже хорошо. Тогда в чем дело-то?
— Я сомневалась,
Патрик задумался.
— А что изменилось в тебе в день свадьбы? Ты вроде была готова к такому серьезному шагу, хотела родить ребенка.
Мадди пожала плечами.
— Я уже давно сомневалась, но мне казалось, что это просто трусость. Папа хотел, чтобы я не спешила с замужеством по крайней мере до двадцати двух. И вот мне двадцать шесть, и я не замужем. И никогда не выйду, — поспешно прибавила она.
Патрик рассмеялся.
— Подожди, еще передумаешь.
— Но ты ведь не передумал.
— Я мужчина. У мужчин все по-другому.
На лице Мадди выразилось негодование.
— Ну, в общем, обо мне нечего беспокоиться, потому что я на самом деле не любила и спасать меня не надо. Так что, если хочешь, можешь спокойно уволить меня, я не обижусь.
Патрику вдруг ужасно захотелось обнять и поцеловать ее в соблазнительные губы, но он сдержался.
— А если б ты его любила, то тебя не смутила бы перспектива возвратиться домой и стать предметом сплетен?
Мадди опустила голову.
— Ну вот, видишь, а ты хочешь, чтобы я не беспокоился! У О’Рурков это в крови, я тоже беспокоюсь, когда на то есть причина!
Эти слова прозвучали жестко, даже агрессивно.
— Вообще-то, если бы не та девчонка, у нас все, может быть, и сладилось, — хмуро заметила Мадди, — не надо было нанимать прислугу на свадьбу из другого города, но в Слэпшоте нет таких фирм.
— Думаю, девчонка не виновата в том, что Тед подлец.
— Конечно, виновата я, потому что я плоскогрудая! — съязвила Мадди.
Патрик прислонился к «блейзеру». Подул ветер, и прядь волос Мадди коснулась его плеча. Он поправил ее выбившийся локон. Прекрасные золотистые волосы Мадди блестели на солнце, отливая медью, и в жестких пальцах Патрика скользили, как шелк.
— Прекрати. У тебя очень красивая грудь, — произнес он.
— А вот Тед говорил…
— Да плевать на то, что говорил твой Тед! — перебил ее Патрик. — Теду нет оправдания.
— Он со мной был честным.
— Ну конечно!
Патрик оперся обеими руками о машину так, что Мадди оказалась заключенной между ними и прижатой спиной к машине. Они остановились на загородном шоссе, где движения почти не было. Высокие, поросшие ежевикой холмы, тянувшиеся вдоль дороги, и «блейзер» с тонированными стеклами скрывали их от посторонних глаз. Обстановка располагала к близости.