Его вторая половина
Шрифт:
Патрик тяжко вздохнул.
Никогда еще он не встречал женщину, у которой душа нараспашку. Мадди, не колеблясь, выкладывала все, что приходило ей на ум, а эмоции были прямо написаны у нее на лице. Каким же болваном он был: ведь он думал, что все это только игра.
— Да ладно. А почему не надо было приезжать? — решил он все же поинтересоваться.
— Ох! Я уехала и предоставила родителям самим решать, куда все это пристроить, — огорченно сказала Мадди. — Надо было остаться дома хоть на какое-то время.
Тут бы не лезть со своими расспросами, но Патрик не сдержался:
—
Мадди поморщилась.
— Двести фунтов овощного, картофельного и макаронного салата. Триста фунтов сыра, ветчины, индейки и говядины. И эти дурацкие булочки, их больше тысячи. Галлоны майонеза, горчицы и все остальное.
— Да что ты? — Патрик никак не мог взять в толк, о чем это она.
— А «все остальное» — это многоярусный свадебный торт, — прибавила Мадди и закусила губу.
Патрик тихо присвистнул. Он подозревал, что у Мадди проблемы в личной жизни, но не предполагал, что все так драматично. Что-то случилось в день свадьбы? В очередной раз он подумал, что лучше прикусить язык, но его так и распирало от любопытства.
— А что случилось-то?
— Я застала своего жениха с женщиной, которую мы наняли для обслуживания приема.
Патрик вздрогнул.
— Не может быть.
— Может… — Мадди помрачнела и стиснула зубы. — Та была раздета, а из его кармана свисал ее лифчик четвертого размера. Не понимаю, с ума, что ли, все мужчины посходили! Грудь — это грудь. Какая разница, маленькая она или большая?
Патрик судорожно вздохнул.
Ему нравилась любая женская грудь: большая, маленькая. И всякая грудь ему казалась восхитительной. Впрочем, это не тема для обсуждения посреди улицы. В то же время Патрик был вне себя от гнева на парня, который так бессердечно обошелся со своей невестой. Как он мог увлечься кем-то еще, когда такое невинное создание, как Мадди, доверилось ему! Он, Патрик, никогда не стал бы обманывать женщину, тем более свою невесту.
— Да твой жених просто псих, — сказал Патрик. — Я мог бы выразиться похлеще насчет одной из его частей тела величиной с горошину, но стесняюсь при женщинах.
Мадди хихикнула. Ее лицо залил яркий румянец.
— Прости за это мое «все мужчины одинаковы». Ты хороший.
Хороший?
— Ты ошибаешься на мой счет, — сказал он осторожно, — не такой уж я и хороший.
Мадди мигом пришла в себя, приняв его слова за предупреждение в свой адрес. Она вскинула голову.
— Не беспокойся. Я и не думала ничего такого.
— Я просто хочу, чтобы…
— Я же сказала тебе, не волнуйся, — она натянуто улыбнулась, — и правда похолодало. Пожалуй, я вернусь в гостиницу.
Патрик застонал от досады. Да, постарался он на славу, ничего не скажешь!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— Мадди, постой! — Патрик поймал ее за руку и повернул лицом к себе. — Прости меня.
Та с наивным видом посмотрела на него:
— За что?
— За то, что я идиот! У меня четыре сестры, и я видел, как болезненно они переживали… ну, когда…
— …когда им давали отставку, — договорила за него Мадди. —
— Ты права. — Патрик поднял руки вверх, признавая свое поражение. Он вовсе не хотел, чтобы такое невинное создание, как Мадди, снова страдало, и тем более из-за него.
Должно быть, все женщины так и падают перед ним. И у Мадди рядом с ним — к чему лукавить? — сердце бешено колотилось, но это ничего не значит. Просто его сексапильности не может противостоять ни одна женщина.
— Мадди, — напомнил ей Патрик о своем присутствии.
— Все нормально.
— По тебе не скажешь, что все нормально. Вид у тебя просто убитый, — заметил Патрик.
Мадди изобразила на лице улыбку.
— За два дня слишком много потрясений. Так что причины для расстройства у меня есть. Но то, о чем ты подумал, пусть тебя не беспокоит. Просто я на все слишком бурно реагирую.
— Я должен объясниться по поводу «того, о чем я подумал», — сказал Патрик, и на его лице появилось решительное выражение. — Ты очень доверчивая, и поэтому я не хотел бы, чтобы ты считала меня таким уж хорошим парнем, у которого нет задних мыслей. Я же мужчина! И, между прочим, был трудным подростком.
— Ты — трудный подросток! Так я и поверила! — Мадди с сомнением покачала головой.
— Клянусь тебе, я был почище многих.
Поскольку Мадди по-прежнему смотрела на него с недоверием, Патрик подумал, не показать ли ей наколку на руке, сделанную в банде подростков. Долго, правда, там Патрик не задержался, однако в уличных потасовках успел поучаствовать, сломав нос и заполучив несколько шрамов. Всей правды о его шальных выходках не знали даже близкие.
После смерти отца Патрик так озлобился, что просто уму непостижимо, как это горе все же его не сломило.
А то, что Мадди не верит ему, — неудивительно. В ее богом забытом городишке таких банд нет — разве что сборище шпаны в местной закусочной.
А губки у нее, между прочим, очень даже аппетитные.
Протянув руку, Патрик провел пальцем по губам Мадди. Она затаила дыхание, широко распахнув глаза.
— Я вовсе не хороший парень, — прошептал Патрик, — иначе меня так не тянуло бы притронуться к тебе. Так бы и съел тебя. Но мне хватает порядочности не связываться с женщиной, которая ждет от мужчины совсем другого. — И Патрик от греха подальше опустил руку.
Мадди провела языком по губе, к которой он прикоснулся. Патрик был уверен, что она это сделала неосознанно. Флирт, обычные женские уловки были ей незнакомы.
— Чего другого?
— Замужества, семьи, постоянства. Это все не по мне, Мадди.
— И не по мне. После случая с Тедом я никогда не выйду замуж, — не раздумывая выпалила она.
Патрик скептически отнесся к словам Мадди, но улыбаться поостерегся. Это сейчас она так говорит, а стоит ей встретить подходящего мужчину, и она, забыв про Теда и его измену, сразу же выскочит замуж.