Его высочество господин целитель
Шрифт:
– Филлиниан, прости. Ты же знаешь, как я… то есть как мы все к тебе дружески относимся… – Настораживающее начало, или мне просто чудится подвох там, где его нет. – Вот и порадовались немножко. Что здесь такого?
– Н-да? Ну пять, ну шесть человек из всей толпы, но не полгорода же. Я чувствую себя Вителлиной, от которой ждут премьеры. Но я не восходящая звезда оперы. Может, меня с кем-то перепутали?
– Понимаешь, Филлиниан… – замялось местное светило лекарского дела. – Дело, наверное, в том, что…
Травник так напрягся, что я подумал – еще немного, и мне придется прямо в зале принять
– Даже не знаю, как сказать… Ты только пойми правильно. Я никому! Ни-ко-му! И Саллиниан никому! Чем хочешь готов поклясться! Они все сами. И никому я подобных советов не раздавал. Если хочешь знать, я вообще против того, что они задумали. Но что я могу поделать? Что? Ну вот скажи мне – что? Саллиниан – он законы хорошо знает. Говорит, все по закону, хотя ты вправе отказаться…
– Ирритано! – пришлось крикнуть ему прямо в ухо. – Прости, но я ничего не понял. Что ты не можешь поделать, а все по закону? Ты можешь объяснить толком? По порядку и подробно?
– Хорошо.
Травник сделал солидный глоток из бокала, помедлил, допил до дна, снял с подноса проходящего мимо лакея еще один бокал, отпил не глядя и, наконец собравшись с духом, начал рассказ:
– После твоего отъезда по городу прошел слух, что ты… прости… лоперский целитель. Тебе якобы надоела тамошняя неразбериха и ты тайно перешел в Элморию. Ерунда, конечно, но многие поверили.
– Да с чего они решили… – искренне возмутился я.
– С того! – прервал меня Ирритано. – Ты знаешь, что у дедушки Рудериана сын родился? Это тот старичок, что в палате безнадежных с сердцем лежал. Нашел молодку, охмурил и сделал ей ребенка. А?! В его-то годы! А егерь? Друзья заставили его поехать в Заллир к лекарю провериться. Тот ничего определенного не сказал, но долго смеялся: мол, ни один студент, будь он хоть трижды из столицы, не способен справится с паучьей болезнью, да еще на последней стадии. Потом поперхнулся и начал мямлить, дескать, диагноз был неправильный, а может быть то, а может быть сё… А пустая больница? А тот факт, что все лечившиеся у тебя даже не чихнули ни разу за два года и как один отличаются отменным здоровьем? А ведь некоторые из них, до лечения у тебя, как минимум раз, а то и два за сезон проходили обязательный курс терапии. Теперь они в этом совершенно не нуждаются. Это я про обоснованность слухов, чтобы ты действительно не подумал, будто я не сдержал слова и…
– Успокойся, Ирритано, я тебе верю. Тем не менее – ну лечились, ну хорошо себя чувствуют… Но это же было два года назад. Много воды утекло с тех пор.
– Тут вот еще какая вещь… – Травник опять засмущался, как красна девица перед брачной ночью. – Неделю назад кто-то увидел тебя в кортеже герцогини и выяснил, что она едет в Бардинос. В общем… В общем… он всем рассказал, и тут началось.
– Да что началось? – Я прикидывался тупым бараном, но смутное подозрение постепенно стало проясняться и перерастать в уверенность.
– Я их предупреждал, чтобы не питали пустых надежд. Ты ведь отдыхать едешь. Тебе не до этого будет. И вообще совесть надо иметь!
Я тяжело вздохнул и мысленно смирился с происходящим. Все-таки Бардинос с некоторых пор стал мне небезразличен. Может быть, зря сняли секретность?
– Много там?
– Понимаешь, в общем-то… ну… у нас был наплыв родственников наших граждан, пожелавших навестить своих. Имеет же право парализованный дядюшка приехать напоследок к племяннику и сказать последнее «прости»? А тут вдруг ему становится плохо… Но в коридор мы положили только пятерых. Остальным твердо отказали.
– Я понимаю. В общем. В целом. И вообще… В коридор, потому что в палатах мест нет?
Ирритано скорбно кивнул.
– Х-ху! Ладно. Завтра посмотрим, что можно сделать.
– Филлиниан… Не обижайся. Ну так сложилось… и вообще…
– Да ладно, Ирритано. Я было слегка заскучал в дороге, а тут живое дело. И практика мне нужна.
– Правда?! Практика?! – искренне обрадовался травник. – Так это сколько угодно! Мало будет – еще найдем!
– А вот «еще найдем» – не надо. Я здесь буду недолго. Сколько успею – столько успею.
Ирритано радостно закивал и предложил выпить… чего-нибудь легкого, чтобы завтра не тратить силы на восстановление здоровья. Хитрец!
– А вот Свенте разгадку тайны необычной встречи откроешь ты!
– К-ха!
Травник подавился вином и замер, прижав руку к сердцу. Взгляд его огромных круглых глаз выражал такую беззащитность, отчаяние и безнадежность, что я дрогнул и махнул рукой:
– Ладно. Сам расскажу. А чего ты боишься? Подумаешь, синяк под глазом. Я бы тебе быстренько его зашлифовал… Или нет. Не стал бы. Ты бы гордо светил на прохожих фонарем и всем рассказывал, как пострадал за народ. Если тебя не зальют по горло бардиньяком, то я разочаруюсь в местных жителях. Так и скажи: не ожидал Филин от них такой черствости.
Свента, разумеется, не пришла в восторг от перспективы болтаться одной по городу, в то время как муж будет по уши занят в местной больнице, но, прикорнув на моем плече (что я, глупый? Сначала ласка, а потом – сказка), с сочувствием повздыхала и предложила лечь спать.
– И ты не будешь меня ругать за испорченный отдых?
– Во-первых, если я правильно поняла, никакой это не отдых. Нам предстоит поход. Вероятно, есть что-то такое в этих пещерах, откуда ты вылез в этот несчастный Бардинос, что тебя направили туда снова. Я права?
– Да. Я, честно говоря, удивлен. Ты не допытываешься у меня о цели поездки, задаче, составе группы…
– Милый, я ведь невидимка, ты забыл? Это тебе простительно трепаться о делах не хуже базарной бабы… Ладно, ладно, я хотела сказать, что понимаю – ты целитель, у тебя других забот полно. Очень важно хорошенько отдохнуть перед трудным делом, но ты ведь не способен все бросить и наплевать на страждущих. Я тебя знаю, ты спать не будешь, зная, что люди ждут твоей помощи.
Утро началось с пробежки, разминки и тренировочного боя с женой. В последнее время без этого ритуала я стал чувствовать себя, как с немытой физиономией и нечищеными зубами. Поединок мы проводили на тренировочной площадке егерей. Большинство из них помнили нас, а потому дружески приветствовали и продолжили тренировку, более не глядя в нашу сторону. Это нас очень даже устроило.