Его заложница
Шрифт:
— Если ты сейчас же не отпустишь меня, я прилюдно устрою скандал из воздуха, и мы расстанемся официально, — шепчу ему на ухо, продолжая мило улыбаться. Отпускает, перехватывая мою руку, сжимает.
— Ох, молодость. Вы такая шикарная пара, — льстит нам Ольга.
— Это все Александра. Невозможно не влюбиться, — заискивает Вадим. А меня тошнит от всего этого.
— Простите, покину вас ненадолго, — освобождаюсь от хватки Вадика и ухожу в сторону выхода, на открытую террасу, в сад загородного комплекса. На самом деле немного душно, несмотря на вечер. Небо хмурое. Хочется дождя. Промокнуть бы сейчас до нитки и пройтись по лужам босиком. Ухожу подальше в беседку,
Я думаю только о НЕМ.
Двадцать четыре часа в сутки ОН не выходит у меня из головы.
Он отпустил меня…
Но теперь я знаю, что настоящая клетка – это не когда тебя держат в плену, а когда забирают душу. Облокачиваюсь на перила, смотрю на воду и курю. Вадик не выносит запах дыма. Улыбаюсь, с удовольствием вдыхая горький дым. Я снова живу по сценарию отца. Нет, он мягок, не давит. Но все-таки управляет мной, используя убедительные просьбы. Может, на самом деле уехать подальше, продолжить учёбу в Европе и начать жизнь сначала. Только что-то держит здесь… И даже знаю кто. Я словно привязанная, на коротком поводке. Знаю, что он где-то здесь и не могу отдалиться. Удавка затягивается.
Как так вышло?
Как я могла влюбиться в психа, называющего меня инструментом?
Я полная безнадежная идиотка.
Хочется одновременно и рыдать, и смеяться в голос.
Еще раз глубоко затягиваюсь. Слишком сильно, лёгкие жжет, дыхание перехватывает.
— Курение – губительная привычка, — слышу позади до боли знакомый хриплый голос. Закашливаюсь, боясь обернуться. Зажмуриваюсь и мотаю головой.
Это не может быть реальностью.
Шаги. Он совсем рядом. Слишком близко. Впиваюсь ладонью в перила беседки, сжимая до боли. Меня кидает в холодный пот, по телу проходит волна дрожи. Точно так же, как тогда, когда он говорил мне эту фразу. И сейчас мне тоже страшно; наверное, даже страшнее, чем в момент похищения. Тогда я не знала, кто этот зверь. А теперь знаю. Я знаю, как безумно хорошо в его руках, я знаю, насколько черные и губительные его глаза, я знаю, как его голос вызывает мурашки по телу. Еще шаг – и он позади. Через тонкую ткань платья чувствую своей спиной его вздымающуюся грудь. Не трогает меня, просто дышит.
— Ничего, переживу, — отвечаю я и слышу в ответ ироничную усмешку. Глубоко вдыхаю. Пахнет мужчиной. Такой уникальный терпкий, густой древесный запах с нотками имбиря. Пьянит. И я дышу этим запахом, как ненормальная, пытаясь насытиться. Мне кажется, нет ничего лучше этого аромата. Так пахнет хищник. Неуравновешенный, неуправляемый зверь. С ним нет покоя, с ним страшно, но так сладко. Зачем он явился?!
— Не переживёшь… — выдыхает мне в волосы.
Я и правда не переживу. Я вообще не живу без него. Я существую, не замечая красок. Его рука отодвигает мои вопросы в сторону, касаясь шеи. Слегка, почти невесомо, но я вздрагиваю. Меня словно током прошибает от этого касания. Хочется развернуться, но знаю, что нельзя смотреть в его глаза. Иначе пропаду, утону в этом чёрном омуте. А ему все равно. Арон явился, чтобы окончательно меня сломать, разорвать в клочья. Наклоняется, ведет носом по моей шее.
— Как же сладко ты пахнешь, кошка. Как яд, — вкрадчиво тянет последнее слово. Моя сигарета давно истлела. Пальцы жжёт, но я ничего не чувствую, кроме Арона. Он выхватывает у меня окурок и вышвыривает в сторону. — Я разобью твои губы, если ты еще раз закуришь не из моих рук, — произносит так властно и даже грубо, а меня пробирает до дрожи. Его сильная ладонь зарывается мне в волосы, портя прическу. Массирует голову, окончательно сводя меня с ума, прижимает
Всхлипываю, когда его рука сжимает волосы и дергает, вынуждая запрокинуть голову. Это грубо и больно, но мне плевать. Я хочу еще. Я хочу все, что он может мне дать.
— Скажи мне, кошка, — шепчет мне на ухо, а другой рукой скользит по шелку платья. Боже, какие же у него руки. Я готова принять из них все что угодно. И нежность, и грубость, и боль. Лишь бы касался. Я как дикая, голодная самка. Окончательно спятила… — Каково это – ложиться в постель к своему женишку после меня?! — зверь рычит и сжимает бедро. — М? Отвечай! Каково это – стирать мои прикосновения другими?! — злится, наверное, оставляя синяки на моем бедре, а сам нежно водит горячими губами по моей шее.
Что он там от меня требует? Что хочет знать? Ничего не соображаю…
ГЛАВА 26
Арон
Как я оказался на этом приеме?
Хороший вопрос.
Я пришел посмотреть на кошку.
Логики нет…
Я узнал о приеме и намеренно приехал. Понимаю, это мазохизм, но меня дико тянет к ней.
Для чего?
Черт его знает.
Чтобы убедиться, что с девочкой все в порядке. Лгу, конечно. Лгу себе. Кошка так глубоко во мне, что не выдерешь даже с мясом. Нам никогда не быть вместе, и на это есть множество причин. Но я здесь, в загородном комплексе, на берегу реки, потому что мой зверь требует очередной дозы наркотика под названием «Александра». Сопротивляться бесполезно. Зверь давно руководит мной.
Все просто: белая рубашка, костюм, парфюм, дорогие часы известного бренда, до блеска начищенные туфли и скучающее выражение лица. И вот меня уже пропускают внутрь. Нет, все серьезно. Павлов трясется за свою шкуру, на входе обыскивают и проверяют с металлоискателями. Оружия при мне нет, я не убивать сюда пришел. Хотя знаю тысячи способов, как это сделать и без ствола.
Беру бокал виски в баре и теряюсь в толпе. Поднимаюсь на второй этаж в виде мансарды, облокачиваюсь на перила и ищу кошку. Много времени не уходит. Я узнаю ее сразу, даже со спины, по волосам, по идеальной осанке, по фигуре и главное по родинке на лопатке.
Красивая.
Сегодня не просто кошка. Пантера. В черном шелковом платье. Такое строгое спереди, с уздечкой под горло и длинными рукавами, но до безобразия открытое сзади. Спина голая до неприличия, почти до задницы, и длинная юбка в пол.
Шикарная женщина.
Статная, породистая. Макияж, длинный серьги, красивые локоны, туфли на шпильке.
Где-то полчаса как идиот зависаю на ее образе, фиксируя каждую деталь, не замечая ничего вокруг.
Хочу.
Дико.
Зверь внутри рычит, требуя взять свое. И только нажравшись ее образа досыта, начинаю замечать окружение. Ее женишок рядом. Лапает кошку, притягивая к себе, а та ему улыбается, что-то шепча.
Дрянь!
Сжимаю бокал в ладони настолько сильно, что трескается стекло. Ревность сжирает. Как будто я имею на это право.
Пришел посмотреть?
Смотри.
Доволен?
Она счастлива со своим женишком. Можно уходить. Но нет, я иду вслед за ней в сад, словно одержимый. Потому что эта ведьма не отпускает меня, посадила на поводок и тащит за собой. Что там говорил Мирон? «Дочка врага». Да плевать мне, чья она дочка, хоть самого дьявола.
Произношу ровно то, что говорил ей в день покушения, а сам вдыхаю ее запах, как ненормальный. Сладко, приторная карамель. Никогда не любил такие запахи, а сейчас с удовольствием травлюсь. Прикасаюсь, ощущая, как сердце набирает обороты. Я готов вырвать чёртово сердце, которое так рвется, и отдать его ей. Пусть забирает, но вернет мне душу, которую забрала.