Егор Молотков и сыпучая карта

Сертаков Виталий Владимирович

– Триста километров от точки взлета, – доложил Белугин.

– А я тебе обзавидовался, – признался Гайкин. – Я бы ни за что не смог уснуть.

– Никому не двигаться, руки на капот! – произнес кто-то сзади.

Глава двадцать вторая,

в которой полковник полиции хочет арестовать целый поселок, Максим Гайкин задает неприятные вопросы, а хозяин дома гордится стеклянной тюрьмой

Все

обернулись и увидели настоящего полицейского полковника. У Егора слегка екнуло внутри: он решил, что полицейский сейчас всех арестует за полеты без билетов или за прогул школьных занятий. Однако вместо этого полковник схватил дедушку Гайкина и крепко прижал к своему круглому животу.

– Ах ты, негодяй, дезертир, обманщик! – закричал полковник и трижды поцеловал дедушку Гайкина в разные щеки. А Максим Иванович, ничуть не боясь, ткнул полицейского начальника кулаком в пухлый живот. – Видали этого дезертира? – обратился ко всем полковник, зажав худого Гайкина под мышкой. – Самая светлая голова на всю область! В министерство звали – отказался. В Москву – отказался. Главным конструктором умоляли остаться – отказался, сбежал! Все областное начальство его уговаривало не уходить и не бросать завод!

– Спасибо огромное, Павел, что приехал, – с чувством произнес Гайкин. Он попытался ответно обнять полковника, но не хватило длины рук. – Ты нас проводишь?

– Я вас не только провожу, а ради тебя весь поселок арестую! – ударил себя в грудь полковник.

– А вот арестовывать никого не надо, – попросил Гайкин.

– Максим Иванович, у вас один час, – Белугин постучал ногтем по золотому циферблату.

Дедушка Гайкин браво отдал честь, и все побежали к черному автомобилю. Директор Белугин опять схватился за телефон и закричал:

– Да мне неважно, кто звонит, хоть сам премьер-министр! Никакой медосмотр мы проходить не будем, так и передайте! Что значит «не выпускают из офиса»?!

Ехали недолго. Молотков подумал, что за последние два дня с ним очень много вещей произошло впервые. В первый раз катался на ворованном велосипеде. В первый раз летел в маленьком частном самолете. В первый раз ехал в настоящем полицейском лимузине с телевизором и холодильником. А еще он впервые видит человека, которому рады услужить директора заводов и полицейские начальники. О том, что происходит в школе, Егор старался не думать. Ему казалось, если об этом думать, можно быстро сойти с ума. Два дня назад ему уже казалось, что он вот-вот сойдет с ума, когда в подвале услышал голоса. Лучше бы он сошел с ума два дня назад!

– Максим Иванович, это разве Москва? – удивился Молотков, когда вокруг побежали одинаковые унылые пятиэтажки. Всем ведь известно, что москвичи живут в самых роскошных высотных домах, а здесь жить не хотелось. Здесь не хотелось даже вылезать из машины.

– Это почти Москва, – ответил за Гайкина полковник. – Здесь живут люди, которым очень хочется стать москвичами. Но тот, кого вы ищете, устроился гораздо лучше.

Лимузин погудел перед воротами, молчаливый водитель показал сторожу пропуск, и ровными рядами замелькали сосны. Наконец, машина замерла возле высокого каменного забора. Водитель постучал в стекло и сделал знак рукой. Его лица мальчик не запомнил (тот все время находился за толстой стеклянной шторкой).

Дедушка

Гайкин развернул на колене маленький планшет и сверился с картой.

– Точно, это здесь, – произнес он. – Егор, держись у меня за спиной. Если что-то пойдет не так, беги назад, к машине. Вот тебе бумажка с номером телефона, спрячь. И обещай мне: если со мной что-нибудь случится, ты позвонишь Валериным родителям и расскажешь правду. Если что-то случится! Обещаешь?

– Обещаю, – еле выговорил Егор. Рот вдруг свело от неприятной сухости, и опять противно заныло в животе. – А что может случиться?

– Все что угодно, – не слишком радостно пообещал Гайкин. – Если крысу загнать в угол, она может броситься на человека. Так устроено.

– Максим Иванович, ты геройство прекращай, – посоветовал полковник. – Только скажи, и мои ребята этого проныру в два счета наизнанку вывернут.

– Достаточно того, что ты здесь, – Гайкин указал на видеокамеру, наблюдавшую за ними с забора.

Когда подошли к воротам, Егор решительно встал рядом с Гайкиным. Мотор лимузина негромко урчал, водитель заслонился газетой, полковник включил телевизор. Вокруг – никого. За высокими заборами торчали крыши таких же дорогих особняков.

Дедушка Гайкин позвонил, глядя в глазок видеокамеры. Долго никто не отвечал, затем в переговорном устройстве что-то щелкнуло.

– Нам нужен господин Дымов, – произнес Гайкин. – К нему приехал внук Семена Молоткова по важному делу.

– Нет здесь никакого Дымова, – ответило устройство сухим старческим голосом. – Вы ошиблись, уходите.

– Мы не ошиблись, – ласково улыбнулся в глазок Гайкин. – И мы никуда не уйдем. Видите ли, господин Дымов не выполнил условий сделки.

Во дворе гулко залаяла собака. За ней – другая.

– Уходите немедленно, я полицию вызову! – проскрипел голос.

– Полиция уже здесь, – обрадовал собеседника Гайкин. – Хотите, позову? Вместе обсудим, откуда у господина Дымова новый паспорт. И как он приобрел у Молотковой Ольги Сергеевны автомобиль без документов. И почему по месту рождения господина Дымова никакого Дымова нет и никогда не было.

– Что вам нужно?

– Атаман, открой нам. Серые охотники напали на людей, – прижав рот к микрофону, прошептал Гайкин.

Микрофон пару секунд потрескивал, не отвечая. Егор чувствовал, что их разглядывают. Потом загудел мотор, и створка ворот медленно поползла в сторону.

– Ну, здорово, атаман! – любезно произнес Гайкин.

Егор не сразу понял, к кому относилось приветствие. Под навесом крыльца стоял низкий человечек в пестром блестящем халате.

– Клянусь великим циркулем, это же Гайкин, – вяло проскрипел человечек. – Ты постарел.

– Зато ты не меняешься, атаман, – усмехнулся Гайкин.

Егор быстро огляделся. Двор за кирпичным забором поразил его почти полным отсутствием зелени. Пара травинок росла лишь под самыми воротами. Будто трава пыталась проникнуть снаружи в охраняемую крепость, но не могла преодолеть невидимый барьер. Деревья здесь тоже не росли, и в пустом дворе гулял ветер. Позади дома сгрудились железные навесы, морские контейнеры и гаражи. Под навесами громоздились ящики. Дом ничем не выделялся, разве что полным отсутствием окон на первом этаже. Всюду висели телекамеры и мощные прожектора. И никаких следов собак, которые только что лаяли.