Егорка из детского дома
Шрифт:
– Запомни, Татьяна Васильевна, во-первых, он – не мой, а во-вторых, давай быстро рассказывай, чего он там опять натворил, а то у меня и без тебя забот сегодня хватает, – нахмурилась заместительница директора и исподлобья уставилась на Татьяну Васильевну, не приглашая её даже присесть.
– Ну, короче, мало того, что он опять сегодня ночью обдулся – я уже про это молчу. Так, они, засранцы такие, вчера ночью вместе с Алёшкой Житковым в туалете своими писюнами мерялись! – воскликнула ночная нянька, встав с видом победительницы
– И?
– Что – и? Говорю же, что они мерили свои писюны с линейкой в руках! – недоумённо посмотрела на Ларису Ивановну ночная нянька.
Лариса Ивановна откинулась на спинку кресла и, вытянув руку, раздражённо забарабанила наманикюренными ногтями по столу:
– Вроде ты, Танька не дура. А ведёшь себя иногда так, как будто дура и есть, – негромко, с недовольством в голосе произнесла она. – Что ты ко мне со всякой ерундой тащишься?! Время только отнимаешь. Никогда не слышала, что и взрослые мужики в армии и в банях своими кукурузинами меряются?
– Ну, слышала, конечно, – теряя свой запал, растерянно пожала плечами Татьяна Васильевна. – Но, это, же маленькие мальчишки!
– Дважды дура, – сухо констатировала Лариса Ивановна и холодно посмотрела на неё из-под очков. – У тебя у самой двое сыновей и спроси у них, когда они стали мерить свои…гм… Ну, короче, ты поняла меня. Всё, иди и больше ко мне с этой белибердой не суйся!
Татьяна Васильевна недоумённо пожала плечами и вышла за дверь: – Вот ведь зараза, какая! Давно ли заместительницей стала! А форсу прямо как у английской королевы. Ну, ничего, я человек терпеливый – дождусь, когда и на моей улице будет праздник.
– Да-да! Давай ещё-ещё! А…а…а, – выгнула спину Лариса Ивановна и с силой сжала бёдра. – Ой, мамочки…ой хорошо-то как! А-а, кобелина, что же ты со мной делаешь?! Ну, почему, почему ты мне раньше не встретился?! – воскликнула она, с упоительным восторгом ощущая, как сладострастные судороги сводят всё её тело.
– Так хорошо, хоть сейчас …встретились… – задыхаясь от напряжения, буквально прорычал Яков и, содрогнувшись всем телом, замер на месте и глухо застонал.
Спустя пару минут они оба, тяжело дыша, отвалились друг от друга.
– Словно приворожил ты меня, Яшечка. Всё время только о тебе и думаю, – разрумянившаяся Лариса Ивановна склонилась над ним и нежно погладила физкультурника по мускулистому плечу. Потом обвила руками его шею и прошептала: – Никому тебя не отдам, никому!
Лицо физкультурника слегка вытянулось, и он растерянно заморгал глазами: – Так это… семья же у меня уже есть…дочке пять лет…
– Одно другому не мешает. Правда же, Яшечка? Семья – дело святое. И у меня есть муж и две девки. И пусть себе будут. А здесь мы с тобой свою семью организуем, и будем наслаждаться друг с другом. Если ты, конечно, не против? – спросила заместительница директора, не сводя со своего любовника испытующего взгляда.
–
– Чем меньше будут знать, тем лучше. Кому надо – тот уже знает, – многозначительно произнесла Лариса Ивановна, но, поймав недоумённый взгляд Якова, пояснила: – Ты же уже понял, что я и несколько наших людей держимся вместе. Это как бы наш такой клуб…
– Клуб по интересам, – автоматически эхом отозвался физкультурник.
– Пусть так, – согласилась его собеседница. – Так вот, те, кто входят в этот, так называемый, клуб знают друг о друге всё или почти всё и никогда не рассказывают об этом остальным. Только проверенные люди, потому что, управляя такой большой организацией, приходится иногда идти на некоторые нарушения. Или могут быть какие-то ошибочные решения, поступки о которых посторонним лучше не знать. Понимаешь о чём я?
– Да, вроде, не дурак пока, Ларочка, – усмехнулся Яков и хитро посмотрел на женщину: – А я уже есть в этом клубе?
Заместительница директора пристально посмотрела на него: – А тебе хочется?
– Ну-у… не знаю…наверное, хочется, – неопределённо протянул Яков. – А что нужно для этого? Ну, я имею в виду – что от меня-то нужно?
Лариса Ивановна стала одеваться: – Первое – не бегать от меня на сторону. Узнаю – вмиг всего лишишься и с волчьим билетом на паперть пойдёшь. Второе – пить, но знать меру. В нашем кругу пьянство одного может плохо закончится для всех остальных…
– В-третьих… – продолжил за неё Яков.
– В-третьих – держать язык за зубами и всегда думать, прежде чем говорить. Это очень важно, потому что тебе станут известны некоторые вещи, о которых не говорят в открытую. В-четвёртых – пойти учиться на водительские права.
– Так у меня же нет машины! – пожал плечами физкультурник.
– Я знаю. Поэтому и говорю, что должен пойти учиться на права, – бесстрастно повторила Лариса Ивановна, поправляя волосы перед зеркалом и доставая губную помаду из кожаной сумочки. – На следующий месяц в детдом придёт «Москвич» по разнарядке. Думаю отдать его тебе.
– Мне – «Москвич»?! – у физкультурника пропал дар речи. Потом он откашлялся и развёл руками: – Ларочка, у меня нет таких денег и никогда не было. Я не смогу купить его, хотя всю жизнь мечтаю о машине.
– Я дам тебе денег взаймы. Будешь отдавать по частям. Но взамен ещё кое-что от тебя потребую, – заместительница директора подошла к Якову, завязывавшему шнурки на кедах, и погладила его по спине.
Физкультурник выпрямился и, обняв собеседницу, возбуждённо прижал к себе: – Если это правда, и ты поможешь мне купить автомобиль, то я готов для тебя на всё. Это была моя самая несбыточная мечта. Я никогда не смог бы накопить на машину со своей зарплаты.