Егорка
Шрифт:
Рубин посадил медвежонка к себе на колени, Он успокаивал беднягу, гладил его и чесал за ухом. Удивлённые и обрадованные комендоры окружили Рубина. Каждому хотелось дотронуться до медвежонка.
— Теперь мы его никому не отдадим, товарищ Рубин, а? Ведь он своей охотой явился к нам.
— Надо полагать, что так, — спокойно ответил Рубин.
Он был всегда спокоен — и в игре в шахматы и во время боевых стрельб.
Орудия грохочут, башня сотрясается от могучих залпов, снаряды со стоном ввинчиваются в воздух и несутся к цели. Попадут или нет? Рубин спокоен.
Рубин умно подготавливал краснофлотцев к стрельбам. Ошибок в носовой башне никогда небывало. Комендоры любили и уважали Рубина и, когда хотели доставить ему удовольствие, как бы невзначай спрашивали его:
— А не скажете ли вы, сколько сейчас времени, товарищ Рубин?
Хозяин башни не спеша вынимал из кармашка замшевый мешочек, доставал золотые часы и щёлкал крышкой. А на крышке красивыми буквами было выгравировано:
«Хозяину башни линейного корабля «Маршал» товарищу Рубину за отличную стрельбу».
Но не только боевому делу учил командир группы краснофлотцев. Он и в театр с ними ходил, и книги читал, и знал, что у каждого творится на сердце.
— Надо полагать, — повторил Рубин твёрдо, — мы медвежонка не отдадим никому.
Молодой краснофлотец Шуткин обрадованно засмеялся и погладил медвежонка!
— Я гляжу — что такое? А это медвежонок! Он, как бомба, к нам влетел!
— Вот и назовём его Бомбой. Согласны, товарищи? — спросил Рубин.
— Согласны! — хором ответили комендоры.
— Ну, теперь смотри, Бомба, куда ты попал, — сказал Рубин и спустил медвежонка с рук на стальной пол башни.
Три громадных орудия грозно выглядывали из башни наружу. Двадцать пять человек могли поместиться на одном таком орудии, если бы встали на него плечом к плечу. А дуло у каждого орудия было такое широкое, что медвежонок мог прямо из башни пролезть на палубу и обратно.
Жутко бывало в башне во время стрельбы! На специальных податчиках заряды и снаряды подымались из артиллерийского погреба и сами входили в орудие. Тяжеловесный замок закрывался. Не успевал вылететь один снаряд, как уж другой просился в орудие. Его посылали в дорогу, и он летел, невидимый и страшный, туда, куда посылал его «Маршал».
Сегодня — в плавучий щит, а когда нужно будет — во врага.
Сейчас в башне было тихо. Стальные стенки её и крыша толщиной в шестнадцать дюймов не пропускали ни летнюю жару, ни комаров, ни мартышек.
А не найдётся ли здесь чего-нибудь вкусного? Медвежонок принялся обнюхивать комендоров, одного за другим.
— И чего это он выискивает? — разводили руками комендоры. — Бомба, тебе чего, братишка?
— А вы не замайте его, — сказал Рубин, — он сам доложит.
Медвежонок подошёл к Рубину, поднялся на задние лапы и уткнулся в карман хозяина башни. Похожий на чернослив носишко медвежонка так и заработал, а когти зверя заскребли по парусиновым штанинам Рубина.
— Ага! Прицел правилен, — сказал Рубин и достал из кармана горсть конфет.
На их обёртках были нарисованы пчёлы. Конфеты оказались с мёдом.
Молодой краснофлотец Шуткин так обрадовался за догадливого
— Ну и метко целится Бомба!
Рубин стал развёртывать конфеты и совать их в рот медвежонку.
— Я о них и забыл, — рассказывал он комендорам. — Сунул в карман и забыл. Я посылку получил. Товарищи с завода узнали из газет, что «Маршал» занял первое место по стрельбам, и сообразили мне посылку. Там и конфеты эти были. Пригодились в самый раз!
Медвежонок чавкал, облизывался и умильно поглядывал на комендоров.
— Весело нам будет с ним, с Бомбой, — сказал Шуткин. — Мы его всему обучим. Мы его никому не отдадим!
Вдруг около башни засвистала боцманская дудка. И комендоры услышали крик вахтенного:
— Медвежонка к командиру корабля!
В башне стало тихо-тихо. Было слышно лишь, как тикали часы да как у медвежонка на зубах хрустели медовые конфеты.
— Как же быть теперь, товарищ Рубин? — прошептал Шуткин и положил руку на медвежонка. — Как же быть?
Рубин поправил фуражку и ответил:
— Приказание командира корабля должно быть выполнено. Всегда. При любых обстоятельствах.
Хозяин башни взял медвежонка на руки и скомандовал:
— Отдраить!
Стальная дверь немедленно отошла в сторону. Рубин оглянулся на притихших комендоров:
— Буду просить у командира Бомбу. Надо полагать, не откажет комендорам товарищ командир.
Четыре линкора
На верхней палубе солнце так ослепительно сияло на медных частях, что медвежонок зажмурился. Ветер поднял на нём шерсть бобриком. Море злее шумело у стальных бортов корабля, а там, в открытом море, кое-где уже вскипала пена.
Флаги громко хлопали.
В гавань один за другим, в строю кильватера, [8] входили три стальных брата по оружию, три линкора.
Они входили медленно, величаво и один за другим вставали на якорь недалеко от «Маршала».
Все они были выкрашены голубой краской, под цвет моря. У всех по четыре башни на верхних палубах, по две широченные трубы, одинаковая артиллерия по бортам, мачты, флаги, самолёты, катера, прожекторы — всё одинаковое.
Как же теперь различить линкоры?
8
В строю кильватера — друг за другом.
У первого, головного, клюзы устроены по-иному, чем у всех. И покрашен он чуть светлее. Боцман на линкоре лучше всех знал, как красить, чтоб корабль совсем сливался с голубой волной.
У второго линкора катапульта для выбрасывания самолёта особой конструкции. И задняя мачта хоть и ненамного, а всё пониже, чем у других.
У третьего, концевого, герб на корме покрашен ярче, чем у всех.
«Маршала» можно узнать по вымпелу. Вымпел у него самый длинный, потому что «Маршал» первым спущен на воду и плавал больше всех.