Эхо Безмолвия
Шрифт:
Он медленно сел в кресло, сцепив руки в замок, и посмотрел на пустое место, где ещё секунду назад была капсула.
Битва окончена. Но война только началась.
Риггик не просто играл с ними — он показывал, что способен уничтожать даже саму суть разума.
Игорь задумался.
Если в Средневековье люди дрались телами, если в прошлом веке государства боролись технологиями, то что происходит сейчас?
Битвы больше не велись за территории или ресурсы. Теперь войны разворачивались на уровне сознания.
Война разумов.
Как с этим бороться?
Игорь сжал кулаки.
Он не знал ответа. Но одно было ясно — если они не найдут способ остановить Риггика Креттоса, если не уничтожат его до того, как он вернёт своё истинное тело, тогда не только Инглиза, но и вся человеческая цивилизация окажется на грани исчезновения.
Игорь тяжело выдохнул и откинулся в кресле. Его мысли устремились в прошлое, к временам, когда человечество уже сталкивалось с подобной угрозой. Только тогда это был не Риггик Креттос. Тогда это был человек.
Гинштайн.
Не Майк, а его дед. Человек, которого старались стереть из истории, вычеркнуть даже само его имя. Но Игорь помнил. Он знал.
Тот был гением, но его гениальность обернулась для человечества катастрофой. Он создал вирус — идеальное биологическое оружие, способное уничтожать людей с ужасающей скоростью. Оно не просто убивало — оно ломало саму сущность разума, превращая людей в пустые оболочки, стирая их личности, их мысли, их прошлое.
Этот вирус стал одним из самых страшных событий в истории Земли. Половина человечества погибла в муках, и лишь чудом оставшаяся часть смогла остановить его распространение. Тогдашние мировые лидеры, объединившись, приняли одно из самых жёстких решений в истории: вся семья Гинштайна была изгнана в космос.
Вместе с маленьким Майком.
Ему было всего несколько лет. Он не понимал, за что его наказывают, не знал, что его дед обрёк миллиарды людей на смерть. Майка отправили в изгнание вместе с родителями, которые проклинали Землю, проклинали человечество за то, что оно отвергло их.
И теперь, десятилетия спустя, этот ребёнок, выросший среди пустоты и ненависти, пошёл по пути своего деда.
Но его оружие оказалось куда страшнее.
Майк Гинштайн не просто создавал вирусы. Он создал технологию стирания реальности. Его протонное оружие могло разрушить целые планеты. Оно не оставляло следов, не давало шанса на восстановление.
И теперь это оружие находилось в руках террористов.
Игорь сжал кулаки, глядя в пустоту.
— Какого чёрта мы снова вернулись к этому… — тихо пробормотал он.
Он видел, как повторяется история. Но теперь всё было куда хуже. Тогда они боролись с вирусом. Теперь им предстояло сражаться с человеком, чья ненависть к Земле превзошла даже ненависть его деда.
И если они не остановят его сейчас, больше не останется ни шанса, ни времени.
Игорь резко вышел из своих размышлений и провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть усталость. Раздумывать о прошлом было бесполезно — сейчас нужно было действовать.
На экране появилось лицо детектива. Он выглядел измотанным, но в глазах его всё ещё горел огонь.
— Ну, как там? — хрипло спросил Игорь.
— Богров жив, — коротко ответил Рикард. — Очнулся недавно, разговаривает. Робот-хирург говорит, что ещё день-два, и он сможет передвигаться.
Игорь кивнул, впервые за долгое время услышав хоть что-то хорошее.
— Хоть одна хорошая новость, — пробормотал он, но тут же его взгляд снова стал серьёзным. — Рикард, мне нужно сказать тебе кое-что важное.
Детектив прищурился, заметив перемену в голосе Игоря.
— Говори.
Игорь глубоко вдохнул.
— Тот, кто уничтожил твою семью… тот, кого ты ненавидишь больше всего… это не просто человек. Это разум. И этот разум сейчас находится внутри Риггика Креттоса.
В ответ наступила тишина.
Лицо Рикарда застыло, затем исказилось гневом.
— Что ты сказал? — его голос прозвучал опасно тихо.
— Я проверил данные. Всё сходится. Разум, который управляет этим телом, не принадлежит Риггику с рождения. Это тот, кто убил твою жену, твоих детей… — Игорь выдержал паузу. — Тот, кого ты так долго искал.
Что-то со звоном разбилось — Рикард, не раздумывая, швырнул ближайший предмет в стену. Его дыхание стало тяжёлым, руки сжались в кулаки.
— Я найду его, — прорычал он, его голос срывался от ярости. — Я найду его и уничтожу.
— Рикард, успокойся. Мы…
Но Рикард уже отключил связь.
Экран погас, оставив Игоря в гнетущей тишине. Он медленно провёл рукой по лицу, закрывая глаза.
Теперь гнев Рикарда был направлен точно в цель.
И вопрос был только в одном — приведёт ли этот гнев к спасению или станет последним шагом к гибели?
Игорь тяжело выдохнул, вглядываясь в погасший экран. В комнате было тихо, только где-то в глубине здания гудели серверы Центра управления Вселенной. Он провёл пальцами по вискам, пытаясь унять нарастающую головную боль.
Он уже видел гибель цивилизаций.
Не раз, не два — слишком много раз, чтобы считать. И каждый раз история повторялась: алчность, глупость, война… Люди приходили, люди уходили, но смерть оставалась. Сначала это казалось случайностью, потом закономерностью, а теперь — просто неизбежностью.
Он видел, как рассыпались в пыль могущественные города, которые ещё вчера сияли куполами и небоскрёбами. Как целые народы исчезали с карт Вселенной, оставляя после себя лишь записи в архивах. Как одни империи приходили, другие рушились, и в этом цикле не было ни справедливости, ни морали.
Игорь понимал, что в этом была вина и землян, и местных обитателей.
Люди приходили с благими намерениями, но в итоге подчиняли, забирали ресурсы, диктовали свою волю. Но и коренные народы не были жертвами — они воевали за власть, предавали друг друга, гнались за амбициями и уничтожали свои же дома. Это было не столкновение добра и зла, а борьба двух хищников за место под солнцем.