Эхо чужих желаний

Бинчи Мейв

Письмо пролежало на комоде два дня, прежде чем опустилось в почтовый ящик. Анджела запечатала конверт, и можно было не опасаться, что мать его вскроет. Старушка думала, что внутри обычное письмо и сложенные вчетверо фунтовые банкноты – на оплату мессы. Анджела почти надеялась, что письмо унесет ветер или что оно упадет и потеряется, поэтому его никогда не отправят.

Клэр О’Брайен, которая всегда пытливо оглядывалась по сторонам, заметила конверт.

– Можно я отнесу письмо отцу О’Харе на почту? – нетерпеливо спросила она. –

Когда отправляешь письмо в Японию, чувствуешь себя кем-то очень важным.

– Хорошо, отнеси, – откликнулась мисс О’Хара странным голосом.

– Давайте посмотрим на глобус, чтобы узнать, сколько стран облетит письмо, прежде чем попадет к адресату, – предложила Клэр.

Ей нравилось доставать старый глобус, который скрипел, когда вращался.

– Давай, – сказала мисс О’Хара, но не сделала ни малейшего движения, чтобы передать девочке глобус, стоявший рядом.

– Можно мне? – смутилась Клэр.

– Что? Ах да. Давай посмотрим.

Анджела поставила глобус на стол, но не спешила его повернуть.

– Итак, письмо покинет Каслбей… – подсказала Клэр.

Мисс О’Хара встряхнулась.

– Это самая трудная часть его путешествия, – заметила она, приходя в себя. – Если оно вырвется из цепких рук миссис Конуэй и его не вскроют с помощью пара, значит худшее позади.

Клэр пришла в восторг оттого, что выслушала скандальные обвинения в адрес ужасной миссис Конуэй, ужасной матери воистину ужасной Берни Конуэй. Клэр выбрала для доставки письма в Японию западный маршрут через Атлантику в Новую Шотландию, где, как известно, приземлялись все ирландские самолеты. Она медленно перевезла письмо через все Соединенные Штаты, направляясь на Гавайи, а затем в Японию.

«Наверное, так его и доставят, – думала Клэр. – Чем меньше земли, тем меньше остановок».

Она поинтересовалась, может ли отправитель выбрать маршрут для письма? Мисс О’Хара покачала головой. Возможно, маршрут зависит от того, в какую сторону раньше вылетит самолет? Клэр посмотрела на мисс О’Хару, ожидая подтверждения своей гипотезы, и, к удивлению, заметила в глазах Анджелы слезы.

– Он скоро вернется домой? – сочувственно спросила девочка.

Клэр поняла, что бедная мисс О’Хара, должно быть, скучает по Шону и, возможно, при ней не следует без конца твердить о том, как далеко ее брат и как огромен мир вокруг. Вероятно, это было бестактно.

Крисси сказала, что Клэр ненормальная, потому что большой палец на ее ноге больше второго. Это обнаружилось, когда Крисси красила ногти на ногах и в спальне так сильно пахло лаком, что Клэр захотела открыть дверь.

– Нельзя этого сделать, – прошипела Крисси. – Все почувствуют запах.

– Но никто не увидит лак у тебя под носками. Какой в этом смысл? – недоумевала Клэр.

– Смысл в том, что я – взрослая, а не тупая дура, как ты, – объяснила Крисси.

Клэр пожала плечами. Разговаривать было бесполезно. Диалог всегда заканчивался

утверждением, что Клэр – зануда, и это, казалось, служило первопричиной всего. Крисси насмехалась над младшей сестрой по любому поводу.

– У тебя ужасные волосы. Гладкие, как бумажный пакет.

– Я же не втираю в них средство для прочистки труб, как ты, – парировала Клэр.

– Вот видишь. Ты такая дура, что даже не можешь накрутить себе бигуди.

Тут же, без паузы, Крисси атаковала с другой стороны:

– У тебя даже нет подруг. Я вижу, как ты сидишь на игровой площадке, как ходишь в школу и обратно совсем одна. Даже у твоих гадких глупых одноклассниц есть хоть капля ума, они понимают, что с тобой дружить нельзя.

– У меня есть подруги! – крикнула Клэр.

– Кто? Назови хотя бы одну. К кому ты ходишь домой по вечерам? Ответь! Нет у тебя никого!

Клэр искренне желала, чтобы Кэт и Пегги приходили к Крисси не так часто. При них Клэр не могла войти в спальню, а внизу ее постоянно просили что-нибудь сделать.

– У меня много разных подруг. На уроке домоводства я дружу с Мариан, потому что мы занимаемся за одним столом, а еще я дружу с Джози Диллон, мы сидим с ней рядом в классе.

– Фу, Джози Диллон – толстая и противная.

– Она не виновата в этом.

– Ну конечно, она же вечно таскается с едой в своей толстой руке и что-то жует.

Сама Клэр считала Джози скучной – та, казалось, ничем не интересовалась, однако была безобидной, доброй и одинокой.

Ругая Джози, сестра корчила бесившие Клэр гримасы:

– Брр, Джози Диллон! Хотя с кем еще ты могла подружиться, кроме как с этой бледной жирной размазней.

– Она не размазня! А у твоей Кэт вообще в волосах гниды, об этом все в школе знают.

– Ну разве ты не мерзкая? – закричала Крисси. – Зачем говорить о людях такие гнусности? К тому же о Кэт, которая всегда хорошо к тебе относится.

– Она никогда не относилась ко мне хорошо. Все, что я от нее слышала, – это «Заткнись и проваливай!». Ты говоришь точно так же.

Крисси посмотрела на ноги Клэр:

– Выставь ступню вперед.

– Зачем? Не буду!

– Давай, всего на минутку.

– Ты намажешь мне ногти этой ужасной красной краской.

– Нет, я не стану переводить на тебя лак. Просто покажи ногу.

Клэр с подозрением свесила ступню с кровати, и Крисси осмотрела ее.

– Покажи другую, – велела старшая сестра, и младшая нервно выполнила просьбу.

Тогда Крисси заявила, что Клэр настоящий урод. Второй палец на ноге должен быть длиннее большого. Так было у Кэт и Пегги, так было у Крисси, у всех на пляже были такие ноги. Клэр пыталась возразить. Почему палец назвали большим, если он не самый большой?

– Ну-ну, – покачав головой, протянула Крисси.

Клэр испугалась.

– Я пойду спрошу у мамы, – сказала она, слезая с кровати, но Крисси толкнула сестру обратно.