Эхо дефолта

Макеев Алексей Викторович

– Ты не тяни резину! Телись давай! – заорал Гуров, заподозрив, что Стас собирается шутить. Шутка означала бы, что Стас в полном порядке, но не раздражаться на его шутки Гуров уже не мог. Каждый имел свои привычки.

– Понимаешь ли, Лев Иванович… – раздумчиво проговорил Стас, максимально набивая цену своей предстоящей информации. – Последнее, что я помню, это то, что меня три раза пижоном обозвали, а потом – все, туман и амнезия. Только голова побаливает. И вот думаю я в сердце своем: а стоит ли вспоминать, что дальше-то было? Боюсь,

понимаешь ли, травмы психологической. Может, оставить все как есть? Спокойнее будет, однако.

Водитель «Москвича» громко фыркнул и наклонился ниже над рулем.

Гуров помолчал, подумал, видимо, потом сухо сказал:

– Ну, приедешь, Стас, и поговорим. Обо всем. И об этом тоже. А к машине я пошлю, кого следует. Не волнуйся.

После этого он отключился, а Стас закурил и начал смотреть в окно. Вокруг него раскладывался вечерний город. И, кажется, это уже была Москва.

К дому Гурова они подъехали через полчаса, и Стас, ощущая внезапную непреодолимую усталость, пошатываясь, вышел из машины и побрел к знакомому подъезду, понимая, что доберется вот сейчас он до кухонного табурета в квартире у Льва Ивановича Гурова, сядет он на этот табурет и больше не встанет – уснет, и никакие гуровские крики и вопли его не разбудят. Да пусть хоть оборется дорогой товарищ полковник.

Гуров ждал Стаса у распахнутой двери квартиры. Он видел, как Стас вышел из «Москвича», и по походке определил: что-то и в самом деле не в порядке, не придуривается напарник.

Гуров не верил, что Стас пьян, слишком уж все необычно было аранжировано. Не в стиле Стаса.

– Что с тобой? – спросил Гуров, пропуская Стаса в квартиру.

Стас пожал плечами и начал стягивать с себя куртку.

Свою ковбойскую шляпу Крячко положил на вешалку, пригладил волосы и нащупал на голове сзади крупную шишку.

– О! – сказал он, нагибаясь и стягивая сапоги. – Новая выпуклость на черепе появилась. Умнею, не иначе.

– Это тебе вряд ли грозит, – искренне засомневался Гуров. Он протянул руку, тоже нащупал шишку, присвистнул и пошел в кухню за аптечкой.

– Ты там не рухнешь в обморок? – крикнул он. – Подожди, я сейчас примочки приготовлю!

– А ты медсестричку тоже приготовишь? Мне требуется эта проце-дура, как не знаю что…

– Нет. Пока не приготовлю, – ответил Гуров из кухни.

– Тогда какой же смысл рухнуться в обморок? – Стас стащил оба сапога, залез в тапочки и тоже пошел в кухню. – Чтобы потом слушать твои крики? На фиг не надо. Если бы ты позаботился о болящем товарище и заранее пригласил бы соответствующий персонал, пусть даже и мед… А так… – Стас махнул рукой и сел на табурет. – А где твоя Мария? Я думал, она дома!

– На репетиции Мария, где же ей еще быть. – Гуров посмотрел на настенные часы. – Скоро поеду за ней. – Он приложил к шишке Стаса тампон, смоченный синеватой жидкостью. – Держи, пострадавший. Полегчает. Так в аннотации написано.

– Верю, верю аннотациям, – сокрушенно вздохнул Стас. – Что у нас

на сегодняшний вечер? Чай или кофий?

– Ну и гости нынче пошли, – усмехнулся Гуров. – Тебе, я думаю, для начала сто граммов не помешает. А потом поговорим о чае с кофием. Не согласен?

Стас промолчал.

Гуров открыл холодильник, вытащил оттуда початую бутылку «Кристалла».

– Не помешает, – закивал Стас, – ой, как не помешает. Хотя и персонал не помешал бы тоже… А как же ты за Марией поедешь?

– Так и поеду, – ответил Гуров. – Я с тобой пить не собираюсь, у меня с головой пока все в порядке.

– Искренне радуюсь за вас, господин полковник, – ответил Стас, глядя, как Гуров нарезает хлеб и колбасу на разделочной доске. – Только позвольте вам заметить, что мне в моем скорбном положении даже двести граммов – это как водичка в жару. А триста – самая та доза, от которой…

– От которой ты и скопытишься, – оборвал Гуров треп друга. – Пей, закусывай, докладывай. И только после этого, повторяю, только после доклада, можешь рассчитывать еще на полстакана.

– Да я прямо сейчас на них и рассчитываю, – усмехнулся Стас. – А получу?

– Ты еще ничего не сказал, а торгуешься. Получишь!

– Еще раз поверю великому Гурову. Авось не обманет!

Стас выпил, начал жевать бутерброд, а Гуров заходил по кухне вперед-назад, ожидая, когда же Стас начнет рассказывать о своих делах.

– Ну, хватит жрать! – не выдержал Гуров, видя, что Стас слишком увлекся бутербродом. – Пока я буду ездить за Марией, можешь хоть весь холодильник обгрызть, снаружи и изнутри! Что случилось?

Стас в немногих словах обрисовал все, что с ним приключилось.

Гуров слушал, не перебивая, и только покачивал головой, осмысливая произошедшее.

Когда Стас закончил, Гуров помолчал, подумал и налил Стасу еще порцию в опустевший стакан.

– Ты глянь, неужто и Гурова проняло! – проговорил Стас. – Бывают же чудеса на свете! А мне говорили, что их нет! Врали, сволочи, как всегда! А я верил, наивная душа!

– Как оцениваешь свои приключения? – спросил Гуров, дождавшись, когда Стас снова выпьет.

Стас пожал плечами.

– Маниаки, Иваныч! Извращенцы! Уроды! – проговорил он с набитым ртом, поэтому его слова прозвучали скомканно и невнятно. Но все равно понятно.

Гуров усмехнулся.

– А если подумать?

– Ну, тогда в обратном порядке… Как я там говорил? Ах, да! Значит, на первом месте уроды, на втором извращенцы, ну и дальше по списку.

– Да, с тобой все ясно, – Гуров встал с табурета и прошелся по кухне. – Не звонили пока еще ребята, которых я послал посмотреть на твой «Мерс», но мне почему-то кажется, что не будет там взрывчатки. А вот какой-нибудь компромат наподобие тебя в голом виде с голыми же мужиками… – Гуров с удовольствием взглянул на вытянувшуюся физиономию Стаса. – Ну, шучу, шучу… Ты в таких делах не замечен, поэтому я думаю, что фотографии будут с бабами.