Эхо горного храма

Корепанов Алексей Яковлевич

– Марочное столовое сухое белое крепость тринадцать градусов цвет золотистый букет с цветочными тонами вкус мягкий гармоничный выдержано в дубовой бочке четыре года. – Он даже не задыхался. Тоже, видать, был профи.

– Ого! – Портос с уважением посмотрел на чернявого парня. Только непонятно было, относится этот возглас к самому серву или к характеристикам вина.

– Да нет, не «ого», – покосился на коллегу Граната. – Тринадцать градусов, блип! Компот в полицейской столовке – и тот крепче. Нам бы чего посущественнее. Ты, браток, огласи-ка весь список, пожалуйста, и дай свои рекомендации, а мы обсудим.

Годзилла недовольно рыкнул и потряс головой,

но возражать не стал. В деле выбора алкогольных напитков Граната любил неторопливость и обстоятельность, то, что Арамис называл «разводить турусы на колесах», хотя был не прав: Граната действительно болтал долго, но отнюдь не бесполезно, как подразумевает это древнее выражение. И те, кто находились с ним в одной компании, могли не бояться, что он выберет для пития какую-нибудь дрянь. Другое дело, что подчас напитки, рекомендованные сервами в разных кабаках Империи Рома Юнион в качестве самых лучших, на поверку оказывались далеко не такими, и тогда Граната учинял скандал. Иногда – с битьем посуды. Иногда – с битьем физиономий. Да еще и оказывал упорное сопротивление вызванным нарядам полиции…

«Тебе не в стафлы бы идти, а в дегустаторы», – не раз говаривал Арамис. На что Граната неизменно отвечал: «Так дегустаторам же пить нельзя, они несчастные люди».

В ходе весьма долгой беседы Гамлета Мхитаряна с терпеливым и невозмутимым работником кабака «Сильван в бокале» отпускники обогатились значительным количеством новой инфы.

В частности, они узнали о том, что алкогольные напитки в Александрии свои, а не привозные. В приморском районе города, носившем непонятное и очаровательное название Коктебель, давно и успешно функционировал завод марочных вин и коньяков. Название района тут же навеяло Габлеру образы различных спиртосодержащих коктейлей, которые ему довелось испробовать на своем веку: Кокте-бель – кокте-йль. К северо-востоку от Александрии на многие километры простирались виноградники, так что затруднений с сырьем не было. Более того, александрийские вина экспортировались и на другие планеты, и почему Граната их до сих пор не пробовал, оставалось загадкой. Вероятно, слишком уж велик был выбор в кабаках. Серв, продолжая изображать из себя пулемет, без запинки сыпал названиями и характеристиками, так что у Криса постепенно начало шуметь в ушах.

– Столовые ординарные марочные – столовые сухие – полусладкие ординарные – крепкие – десертные – старые – коллекционные – коньяки (Граната оживился) – совиньон алиготе ркацители пино-фран каберне монте блан монте руж мадера кокур мускат кагор (все это звучало как древнее заклинание на забытом языке и просто завораживало) кара-даг пять суперзвезд коктебель…

– О! – воздел палец к потолку Граната. – Коньяк «Коктебель»! Случай у меня был один – рассказывал, нет? Гуляли мы в увольнении с Тормозом и еще с кем-то из двенадцатой. В «Русалке», в Нью-Бобринце. А он мне все: «Как ты… бл… Как ты… бл…» Я-то думал, он, красавец упившийся, моим самочувствием интересуется – как, мол, ты? – и блевать его при этом тянет, а Тормоз, оказывается, еще коньяку этого хотел, «Коктебеля»! «Кактыбл!» Хотя полон уже был под завязку. Классное пойло! Само в брюхо льется! Ну что, берем для начала по пятьсот на брата, а там видно будет?

– Ты шо, винтанулся? – вскинулся Арамис. – Так мы и до моря не доберемся. Накатим по двести пятьдесят, не больше. День-то длинный…

– Кто не доберется, тому, значит, не суждено, – беспечно ответил Граната. – Ладно, по триста, для разгона.

– Итого тысяча восемьсот? – уточнил серв-пулемет.

– Да

тащи сразу два литра, – прогудел Портос. – Для ровного счета.

– Чем будем закусывать? – кивнув, осведомился бело-черный и посмотрел на Гранату.

– А это пусть парни решают, – отмахнулся тот. – Лично мне однохренственно, и вообще, я уже позавтракал.

Через несколько минут, при участии оказавшегося очень расторопным бармена, который оставил свой пост за стойкой ради помощи подчиненному, стол был накрыт в соответствии с пожеланиями отпускников и возможностями заведения. Была тут и жареная рыба разных сортов, и местные моллюски, похожие на мидий, и икра рыбы-летунца, и какая-то морская трава, и белый, с пылу с жару, хлеб, и здоровенные, как шлемы файтеров, дыни, и черный виноград. Обжираловку решили не устраивать, руководствуясь мудрыми словами Арамиса насчет длинного дня. И коньяку вроде взято было не чрезмерно. Доводилось стафлам пивать и поболе, причем намного поболе. Не следовало также забывать, что вечером им всем предстояло покинуть Нова-Марс, а космодром находился отнюдь не в окрестностях Александрии, а за полторы тысячи километров отсюда, севернее столицы – Стронгхолда, в которой непонятно что сейчас творилось. Впрочем, это их уже не касалось, у отпускников, как известно, совсем другие интересы.

Закуска была вполне приличной, но, когда Крис увидел аккуратно разложенные на блюде красноватые тонкие рыбные палочки, его чуть не передернуло. Провались они, эти чертовы палочки! Слишком уж неприятные воспоминания были у него связаны с проклятым «морепродуктом»…

– Ну что, орлы-аквилы, – начал Портос на правах ветерана, когда в бокалы было налито по первому разу. – За нас, и за отпуск наш заслуженный! Пусть он пройдет так, как каждый хочет! Но – в пределах разумного. Чтоб знать, понимаешь, край и не падать, – скопировал он вигиона Андреаса Сколу.

Крис приблизил бокал к лицу. Запах коньяка был резковатым, но приятным, и представились Габлеру летние луга, поросшие высокими травами. Вкусовые ощущения тоже оказались весьма положительными – мягко обжигающий ароматный крепкий напиток скользнул в желудок, и растеклось по телу приятное тепло, и размякли мышцы, и в голове поплыл легчайший туман, навевающий спокойствие и умиротворенность. Все окружающее словно чуть сдвинулось в сторону, да так там и осталось.

«Вот что значит долго не пить», – расслабленно подумал Крис.

– А коньяк, говорят, надо спочатку согреть в руке и пить маленькими глоточками, с перерывами, – сказал Арамис, покручивая пальцами ножку бокала. – А не залпом, как акву виту техническую.

Граната изумленно посмотрел на него:

– Ты че, блип, сдурел? Это ж сколько времени тратить? Нет, брат: бахнул – и по новой. – Он тут же принялся наливать по второму разу. – Только так пьют коньяк! Это не Овидий сказал и не Марциал, это Гамлет Мхитарян сказал.

Судя по заблестевшим глазам, Гранате «Коктебель» тоже сразу ударил в голову.

Второй бокал по традиции пили за удачу.

А после третьего – за Стафл, без закуски, – Годзилла с изумлением посмотрел на опустевший изящный графин, перевел взгляд на второй, последний, где восхитительного коричневого напитка оставалось уже меньше половины, и с нажимом заявил:

– Я требую продолжения банкета! Что за дела – не успели начать, а уже и пить почти нечего.

– Согласен! – поддержал его Портос. – Вон как ребята гуляют, – кивнул он на компанию бритоголовых в другом конце зала. – Давай, Граната, заказывай еще столько же, а потом я с барменом хочу пообщаться.