Эхо и империи
Шрифт:
Очевидно, что он был в отчаянии и не в себе. И явно опасен. Нужно постараться вразумить его, пока не стало еще хуже.
Возможно, будет лучше начать с самого начала. С простейших понятий, которые были всем известны и в которые все верили.
– Магия – зло, – произнесла я едва ли не с нежностью, будто говорила с ребенком. – И не поддается контролю. Она не хранится в маленькой золотой шкатулке. Магию используют ведьмы и колдуны, желающие причинить людям вред.
– Да это какое-то издевательство, – пробормотал он, хмуро на меня
Я пропустила мимо ушей его бестолковое замечание, но понимала, что должна добиться, чтобы он меня услышал.
– Не может быть, чтобы твои слова были правдой. Будь это так, моей жизни пришел бы конец. Ты это понимаешь?
– Ой, я понимаю это лучше, чем ты думаешь. Похоже, тебе нужно больше доказательств. – Он схватил зеркало с ближайшей полки и поднес к моему лицу. – У тебя же обычно голубые глаза, так?
Я нахмурилась и посмотрела на свое отражение. И ахнула.
Мои глаза больше не были голубыми. Они были золотыми. Цвета расплавленного золота.
Того же цвета, что и золотой дым, который возник передо мной из ниоткуда. Тот же золотой дым, который вчера вечером вырвался из шкатулки.
– О господи, – прошептала я, широко раскрыв глаза.
– В тебе и правда есть магия, – сказал вор. – И вот так сюрприз – твоя жизнь не пришла к внезапному завершению. Может, уже продолжим?
Он прав. Другого объяснения не было. Магия из той шкатулки каким-то образом теперь оказалась во мне. По этой причине я видела огненную сцену с участием самого лорда Зарека Баниона, вырванную прямо из моего недавнего кошмара.
Магия, злая темная магия зародилась во мне подобно невидимой болезни, и я до сих пор этого даже не осознавала. Она уже меняла меня – изменила цвет моих глаз. Засела в голове, управляя тем, что я вижу.
– Вытащи ее из меня, – задыхаясь, проговорила я, царапая лицо. – Пожалуйста.
Вор перехватил мои запястья, пока я не успела пораниться.
– Успокойся.
Но я не могла успокоиться. Жуткая правда сразила, как удар под дых, и мне стало дурно, будто меня вот-вот стошнит. Я согнулась пополам, дрожа и качая головой.
– Дыши, ладно? – сказал он. – Мне больше нравилось, когда ты пыталась меня убить.
– Мне нужно домой. Нужна помощь. – Мне едва удавалось говорить внятно. По щекам текли слезы, дыхание перехватило. – Магия убивает меня!
Было сложно сосредоточиться на том, чтобы составить план, и еще сложнее обдумать его, но на карту была поставлена моя жизнь. У меня не было выбора.
– Ты не умираешь. У тебя паническая атака. Дыши, Дрейк. А не то упадешь в обморок.
Я сделала глубокий вдох и вытерла лицо.
– Нужно сообщить об этом королеве Исадоре. Она мне поможет.
Вор уставился так, словно у меня выросла вторая голова.
– Думаешь, она тебе поможет?
– Конечно, поможет.
– Ты про женщину, которая лично отдала приказ убить любого, кто хоть как-то соприкасался с магией, включая
Я уставилась на него, разинув рот.
– Королева защищает нас от зла.
Он раздраженно вздохнул.
– Конечно. И сейчас, в эту минуту, согласно каждому существующему, четко сформулированному ею закону, ты – часть этого зла. Так что вдохни поглубже, Дрейк, и подумай. Подумай о том, что случится, если королева или кто-нибудь в радиусе тысячи километров увидит твои золотые глаза и услышит, что в тебе кружит темная, злая магия из украденной шкатулки. И задай себе вопрос: ты бы выдала такому человеку презумпцию невиновности? Помогла бы ему, зная все то, что, как ты считаешь, тебе известно о магии?
Мне хотелось использовать его же слова против него, утверждать, что он заблуждался.
Но он не заблуждался.
В королевских новостях часто говорили о связанных с магией арестах, проходивших по всей империи, а ведьм и колдунов спешно казнили после напряженного допроса.
Королева сама напомнила об этом в своей вчерашней речи. Магия была злом. И любой, кто заражен ею, будет считаться угрозой империи. Без исключений.
– Понимаю, что тебе непросто, – сказал вор. – Ты продолжаешь сопротивляться, думая, что в связи с тем, кто ты такая, могут быть исключения из правила. Но я знал многих, кого казнили за владение магией. И не все они были ведьмами и колдунами.
– Злодеи, – пробормотала я.
– Некоторые из них, конечно, были злодеями. Но не все. И никому из них не дали возможности объясниться или попросить помощи. Их воспринимали как врагов империи, прямую угрозу королеве, и эти угрозы были уничтожены.
Я рассматривала его, пытаясь отыскать на лице признаки лжи. Однако его голос звучал на удивление убедительно. Затем я посмотрела на Селину, лежащую в десяти метрах от меня и спящую волшебным сном с безмятежным выражением лица.
Интересно, если бы она увидела мои глаза, если бы узнала, что случилось со мной, то помогла бы мне или убежала?
И как бы поступила я, если бы это случилось с ней? Смогла бы я, узнав обо всем, смотреть на нее, как прежде?
– Нам нужно всего два часа, чтобы найти ответы и все исправить, – сообщил вор. – Потом ты сможешь вернуться к нормальной жизни, а я уберусь к чертям из Айронпорта. Но ты должна сотрудничать со мной и перестать сопротивляться.
Кем был этот вор? Он был молод – может, всего на пару лет старше меня. Но ему присуща жесткость, несоразмерная его возрасту. Он был преступником. Знал казненных злодеев. Говорил о магии, будто в ней не было ничего особенного, а о королеве – с открытым неуважением.