Эхо первой любви
Шрифт:
Некоторое время Джемайма серьезно разглядывала лицо Кейт, затем сказала:
— Мне пять лет.
— Я знаю, — немного смущенно ответила Кейт. Почему же она никак не может преодолеть замешательство в присутствии детей?
— А Матильде три года. Это моя сестра. Ты знаешь, что моя мама умерла?
Кейт беспомощно посмотрела на Гидеона, гадая, что же ответить малютке. У нее нет никакого опыта в подобных делах, ведь она всегда, как могла, избегала общения с детьми. Гидеон отвел взгляд, и Кейт снова посмотрела на малышку, очевидно,
— Да, я знаю, — ответила она, чувствуя себя довольно глупо, а потом добавила: — И моя мама тоже.
— А когда она умерла?
В миндалевидных глазах девочки светился неподдельный интерес. Как странно, Кейт никогда не приходило в голову, что такая малышка уже может быть личностью, вполне сформировавшейся и цельной. Ее паника начала стихать — с девочкой можно разговаривать как со взрослой.
— Мне тогда было восемь лет.
— А мне три года, — сказала Джемайма почти с гордостью. — Она была очень больна.
— Да, — подтвердила Кейт и снова в отчаянии посмотрела на Гидеона.
Тот прижал девочку к себе и чмокнул в макушку.
— Лучше сходи-ка и принеси мне твой портфель. Тетя Дебби говорит, что у тебя есть письмо для меня.
Джемайма кивнула:
— Я должна приготовить пасхальную корзину.
Малышка опрометью выбежала из кухни, и Кейт неловко заметила:
— Она очаровательна.
Гидеон улыбнулся:
— Да, славная девчушка.
— Извини, я не привыкла разговаривать с детьми, — сказала Кейт, чувствуя, что должна как-то объяснить свое состояние.
— Ты прекрасно с ней пообщалась, — заверила Дебби и обернулась к Гидеону: — У Кейт, конечно, совсем другая жизнь. Она не особенно чадолюбивая. Ты бы видел ее стильную квартиру! Представляешь, во что бы, скажем, мои мальчики превратили ее в мгновение ока?
Гидеон откинулся на спинку стула, вытянув ноги под столом.
— А где ты живешь? Ты теперь насовсем переселилась в Штаты?
— Нет, мой двухгодичный контракт в Лос-Анджелесе истек, поэтому я живу в Хайгейте. Это на севере Лондона.
Он кивнул.
— Тебе нравится жить в Лондоне?
Кейт на секунду задумалась. Странно, но никто никогда не спрашивал ее об этом — казалось само собой разумеющимся, что ей нравится жить в огромном городе с прекрасными театрами и чудесными ресторанами. Но нравилось ли ей это на самом деле?Она не знала. Конечно, ей очень хотелось вернуться домой, в свою квартиру, увидеться с друзьями, но когда она приехала в Лондон, то не почувствовала себя дома.
Кто-то из ее друзей уехал из Лондона, кто-то завел семью. Ричард тоже женился… Странно, но теперь при мысли об этом уже не было так больно. Словно какая-то часть ее жизни закрылась навсегда.
Она почувствовала вопросительный взгляд Гидеона и наконец ответила:
— Да, если удается найти место, где припарковать свою машину.
— Скучаешь по Лос-Анджелесу?
— А как же! — ответила за нее Дебби. — Что может быть
Кейт погладила рукой сучок на сосновой столешнице. Она понимала, что делает Дебби, и была ей за это благодарна. У Кейт и должен быть такой имидж — деловой женщины с успешной карьерой, у которой нет никакого интереса к созданию семьи. Она и сама всегда старалась выглядеть в глазах окружающих именно так. Имидж деловой женщины многое в жизни упрощал.
Дебби с трудом поднялась с места:
— Я, пожалуй, покормлю детей. Уже почти пять часов, и они наверняка проголодались.
— Прекрасно. Тогда дома мне останется только затащить их в душ и уложить в постели. Сегодня вечером меня еще ожидает гора бумажной работы.
— У меня нет ничего особенного, но очень вкусный свежий хлеб, сыр и кое-что еще.
Допив чай, Кейт отодвинула чашку и спросила:
— Я могу чем-нибудь вам помочь?
Гидеон уже достал листья салата из холодильника и теперь мыл их под краном. Как странно, что такой всемирно известный шеф-повар не проявляет никаких амбиций, как странно, что он чувствует себя здесь как дома, гораздо уютнее, чем Кейт!
Дебби потянулась за пластиковой салатницей.
— Там в холодильнике есть огурцы. Порежь их в салат, Гидеон. А ты, Кейт, можешь нарезать хлеб. — Она замолкла, прислушиваясь к детским крикам наверху. — Похоже, мне придется вмешаться. Дэниел в таком ужасном возрасте, когда ребенок ни за что не хочет ничем делиться.
Она вышла из кухни, и Кейт почувствовала себя неловко, оставшись наедине с Гидеоном. Какая глупость, одернула она саму себя, все это напряжение только в ней самой.
— Хлеб лежит в хлебнице, — заметил Гидеон. Кейт поспешно поднялась с места.
— У Дебби есть доска для резки?
— Возле тостера.
— Понятно.
Что ж, Гидеон здесь, похоже, свой человек, подумала Кейт, нервно роясь в ящике в поисках ножа.
— Ножи вон там, в подставке для ножей. — Гидеон махнул рукой на рабочий стол в другом конце кухни.
У Кейт ушло несколько минут на то, чтобы найти подходящий нож. Тем временем Гидеон резал огурцы быстрыми и ловкими движениями рук.
— Открой второй шкафчик слева, — сказал он, не глядя на нее.
— Зачем?
— Там лежит корзинка, в которую ты можешь положить хлеб.
Если в его намерения входило выставить ее полной дурой, то ему это вполне удалось! Открыв шкафчик, Кейт нашла корзинку и кисло заметила:
— Похоже, на кухне у Дебби ты ориентируешься не хуже, чем на собственной.
— Дебби одна из тех немногих, кто не боится приглашать меня на обед.
— Правда?
Он улыбнулся, а у Кейт перехватило дыхание. Его удивительная улыбка освещала все его лицо и заставляла людей улыбаться в ответ. Какая глупость! В семнадцать лет она так и делала — сияла ответной улыбкой всякий раз, когда он ей улыбался…