Эхо (Сборник фантастических рассказов)

Грешнов Михаил Николаевич

Весть о странных событиях распространилась по селу. Но весть никого не встревожила. Во-первых, люди не знали, что это пришельцы. Во-вторых, никто не представлял себе пришельцев в виде кустов. Будь это космонавты в скафандрах, будь чудовища — пусть даже разумные, — это вызвало бы переполох. Но кусты… Ничего, кроме удивления, люди не чувствовали. Даже собаки восприняли незнакомцев мирно.

Бригадир — единственная власть на селе, — понаблюдав за дриоканесами во дворе Кононенко, вспомнил, однако, что они включили и выключили мотор на току, — да и вообще бригадир раньше всех

осознал необычное — принял единственное в этот день решение (как увидим, оставшееся без последствий): он позвонил в сельхозуправление, в районный центр.

Принял его звонок бухгалтер — начальник на работу еще не пришел: учреждения в районе работали с девяти утра.

— Шагающие кусты?.. — переспросил бухгалтер.

— Да! — прокричал бригадир в трубку; слышимость была неважная.

— А ты уверен? — последовал вопрос.

— Сам видел.

Некоторое, время бухгалтер молчал, видимо, осмысливая услышанное. Осмыслил, сказал:

— Чертовщина какая-то.

— Передайте Анатолию Григорьевичу, — попросил бригадир.

— Передам, — пообещал бухгалтер.

На этом разговор окончился.

Когда минут через двадцать пришел Анатолий Григорьевич, начальник районного, управления, и бухгалтер передал ему слово в слово разговор с бригадиром, Анатолий Григорьевич ответил:

— С похмелья. Кажется черт-те что.

— Зорин не пьет, — возразил бухгалтер, хорошо знавший бригадира из Богдановки.

— Тем хуже, — ответил начальник сельхозуправления. — Хлебнул первый раз — у него и замельтешило перед глазами.

Бухгалтер, хмыкнул, и больше он и Анатолий Григорьевич к этому разговору не возвращались.

В Богдановке события развивались своим путем. Пришельцы обследовали местную пилораму, и это сопровождалось эксцессами. Пилорама потрясла дриоканесов, с громким щебетом они метались от одного бревна к другому, от бревен к готовым доскам. Дважды выключали мотор, пытаясь прекратить работу по распиловке леса. Когда рамщик включил агрегат в третий раз, кусты, не прекращая щебета, поспешно ушли с территории пилорамы и той же дорогой — через ток, через поле — спустились в ложбину.

В селе начались догадки. Кто эти кусты? Что означает их поведение? Откуда они взялись?..

Ясность, а может, наоборот, сумятицу внес лесничий Федотов. Прошлую ночь он провел в лесу, задержавшись на расчистке просеки.

— За полночь, — рассказывал Федотов, — небо раскололось молнией… и загремел гром. Не успел я подумать, что на дворе сентябрь, а не июнь, гроза вроде бы несвоевременная, как земля под ногами вздрогнула. Метеорит, должно быть!! Может, кусты прилетели на метеорите?

— Сказал тоже, — возразили ему. — Тогда уж на корабле!..

Муханов, находившийся в толпе спорщиков, подумал: «Однако же я всхрапнул. Пропустил гром и молнию!..»

На следующий день в воздухе было замечено несколько летающих предметов наподобие челноков.

А наутро третьего дня в лесу был найден корабль пришельцев.

Нашел его неутомимый Федотов с племянником Митей, аспирантом Новосибирского университета.

Лесничему не давали покоя блеснувший метеорит и дрогнувшая под ногами земля. Размышляя об этом, Федотов вспомнил

о племяннике, отдыхавшем у брата в Подолихе — в четырнадцати километрах от Богдановки. Федотов оседлал коня и поехал в Подолиху. Оттуда они прикатили вместе на Митином «Москвиче».

— В путь! — торопил Митя лесничего.

— Утром, — отсоветовал Федотов-старший. — Виднее будет. Куда сейчас — ночь.

Едва заалел восток, оба Федотова спустились в Овраг. Тут они сделали открытие — тропинку, бегущую к лесу. Тропинка была необычная, вытоптанная не ногами, а продолговатыми треугольничками, вдавленными в сырую почву. Федотовы пошли тропинкой, решив, что здесь проходила машина, а треугольники — след от протекторов. Через камни, поваленные деревья треугольнички словно бы перескакивали, отпечатков не оставляли. Машина была необычная.

На корабль Федотовы наткнулись через два часа хода. Диск — сначала показалось обоим. Потом, когда, прячась за деревьями, обошли вокруг корабля, рассмотрели, что это не диск, а скорее капля ртути, слегка сдавленная сверху, отчего ее края приподнялись, а в середине образовалась впадина. По бокам корабля двойным пунктиром темнели иллюминаторы. «Два этажа…» — решили Федотовы. На правой стороне был открытый люк. Возле него стоял часовой — куст.

Осмотрев все это внимательно, Федотовы залегли в бурьяне, любопытствуя, не произойдет ли чего-нибудь. Ждать им пришлось недолго. В кормовой части открылась дверь, вылез металлический многоног — машина наподобие «пикапа», с открытым верхом, только длиннее, а вместо колес — ноги. В машине сидели три или четыре куста. Многоног, сверкая металлическими ступнями, пересек поляну и скрылся в лесу, в направлении, обратном тому, откуда пришли Федотовы. Провожая его глазами, лесничий и Митя поднялись во весь рост и тем выдали себя: сторожевой куст заметил их, повернулся в их сторону. Не прячась, Федотовы пошли к кораблю: Митя впереди, лесничий — за ним.

Куст пошевелил ветками. Тотчас из люка вышли еще два куста, остановились рядом с первым.

Откровенно сказать, старший Федотов, приотставший от племянника, не без опаски подумывал: не лучше ли уйти — от греха? Совсем другое настроение было у Мити. Подойдя к кустам на расстояние двух метров, он спросил:

— Откуда вы?

Кусты пошелестели листочками.

— У вас нет звуковой речи? — спросил Митя.

В ответ — молчание.

— Как же вы разговариваете? — продолжал спрашивать Митя. — При помощи радиоволн?

Кусты молчали.

— Нелегко будет с вами, — вздохнул Митя. — Корабль осмотреть можно?

Кусты опять промолчали, а Митя с лесничим двинулись вокруг корабля, приглядываясь к нему вплотную. Как определить его форму? Сплюснутая капля? Линза?.. Все это было. И все не определяло полностью форму. Похоже на зерно злака, пришел к выводу Митя. Растения, они и корабль построили в виде зерна. Федотовы любовались изяществом линий и чистотой отделки! ни шва, ни заклепки не было на всей громаде.

Разговор наладить не удалось. Кусты шелестели листьями, чуть шумели, как от прикосновения ветра. Может быть, отвечали, может быть, понимали. Люди не поняли ничего.