Эхо (Сборник фантастических рассказов)

Грешнов Михаил Николаевич

Закрылись иллюминаторы — исчезли, словно их не было. Через минуту под глухой гром корабль поднялся над лесом, блеснул пламенем и исчез.

Осталась, как драгоценность, лента с магнитной записью. Со всеми предосторожностями ее вынесли из леса и в тот же вечер прослушали.

Странное это было прослушивание. В комнатушке за бригадирским столом полтора десятка ученых склонились над лентой записи, вставленной Емельяном Сергеевичем в аппарат. Дергались от нетерпения руки, от ожидания блестели глаза. Все это в тишине, в зачарованности, в благоговении, наконец, даже в страхе. Что узнают земляне? Прервалось дыхание, исчезла комната. Легкое шуршание ленты громом отдавалось

в ушах.

— Мы нанесли краткий визит вашей планете, — раздалось из динамика, — и считаем ее варварской, достойной презрения. Мы ищем во Вселенной своих братьев — деревья, и мы нашли их. Но мы нашли на планете еще и людей, жестокую расу, и слова о варварстве и презрении всецело относятся к людям и их так называемой «цивилизации». Люди поработили деревья, превратили их в ничто, в подсобный материал для своих грубых, порой ненужных поделок. Деревья имеют форму, имеют душу, свою жизнь и судьбу. То, что производят над ними люди, — надругательство, геноцид. Мы обвиняем людей в преступлениях, направленных против наших братьев-деревьев.

— Ox!.. — кто-то из ученых схватился за голову.

— Вот некоторые из пунктов обвинения, — звучало с ленты, — полный перечень мы представим Правящему Совету нашей планеты.

Вы истребляете леса. Истребляете рощи, кустарники. Какое лицемерие называть при этом дерево «зеленым другом»! Не было бы деревьев на земном шаре — не было бы кислорода в атмосфере, не было бы жизни и вас, людей.

А между тем этого «зеленого друга» вы распиливаете железом на тонкие пластины-доски, устилаете ими полы жилищ и топчете их ногами. Как вам не стыдно!.. Маленькая пауза, наполненная презрением. Не смеяться хотелось — мороз ходил по спинам ученых.

— Губите деревья на так называемые «дрова», — снова зазвучало из магнитофона, — сжигаете их для получения тепла — варварство самое большое и неоправданное, как будто мало вам солнца, магнитной, геотермической энергии или атмосферного электричества.

Безжалостно стряхиваете с деревьев плоды, а если где остаются — сбиваете их палками и камнями, ломаете ветки. Не замечено, правда, чтобы деревья шли непосредственно в пищу.

— Ох!..

— Но это, по крайней мере, было бы оправдано, объяснялось бы естественной потребностью — голодом. Зато сколько деревьев идет на предметы домашнего обихода — столы, стулья, шкафы. Изгороди делаются из деревьев — что может быть нелепее? Кое-где мы видели деревянные крыши — это ли не признак технической отсталости, тем более контрастной, что у людей имеется радио, телевидение?..

После этого вы называете себя друзьями деревьев!.. Наверно, хотели бы назваться нашими друзьями. Ни один пожар, ураган не делает столько вреда лесам, рощам, как человек. Вот уж подлинно: избавьте нас от таких друзей!..

Кто-то горько засмеялся и тут же притих. Остальную часть ленты прослушали в молчании.

— С укором мы отзываемся о наших сородичах, земных деревьях. Они ленивы, неподвижны, они непротивленцы. Зависит это от местных условий, от почвы, которая на Земле повсюду благодатна и плодородна. Ее не приходится искать, создавать искусственно — семена произрастают везде. Деревья не выработали в себе стойкости, стремления к борьбе и сопротивлению.

Этим

и воспользовалась раса людей: огнем и железом истребляет подлинного хозяина планеты — растительность. Между тем не такая уж могучая и сильная эта раса. Как она делает, например, машины? Роются шахты, добывается руда, плавится в печах, выделяя металл. Из металла выливают детали, обтачивают, обстругивают их на станках и только после этого собирают из деталей машину. Длинный, нелепый путь! Машины можно выращивать в земле, в рудоносных горах, так же, как выращиваются природой кристаллы и друзы. Нужна только киберпрограмма и направленная энергия — даровая, потому что ее дает планета. Так был построен и наш корабль.

Мы рассказали земным деревьям об ужасном положении, в котором они находятся. Об этом мы доложим нашему Правящему Совету. А уж Совет найдет способ, как помочь братьям.

Экспедиция с Веты, из созвездия Ри (по-земному-Гончих Псов). 

Отзвучали слова, лента пошла пустая.

— Слышали? — спросил Емельян Сергеевич.

Слышали. В первые секунды ни у кого не нашлось, что сказать.

Емельян Сергеевич закрыл магнитофон и сказал негромко, но так, чтобы расслышали все:

— Это наводит на некоторые мысли…

Впоследствии он изложит мысли на симпозиуме в Академическом городке. А пока за окнами укладывалась спать Богдановка, не предполагая, что ее ждет в ближайшие дни.

Ждало ее столпотворение.

По пятам новосибирских ученых ринулись московские, ленинградские, киевские, ринулись журналисты и любопытные. Начались дотошные опросы сельчан о пришельцах — кто их видел, где видел, как. Бедному Косте не давали прохода: «Запустили мотор?» — «Запустили». — «А потом остановили?» — «Остановили». — «Как же — как?..» — «Так, — отвечал Костя, — запустили — остановили». Журналисты лихорадочно строчили в блокнотах. Кидались ловить других очевидцев. Нашествие любопытных принесло богдановцам больше переполоха, чем шагающие кусты: хоть беги из села.

Именно в это время появилось словечко «дриоканесы» — очень непривычное для богдановцев. Шагающие кусты, пришельцы — куда ни шло, но мудреное слово не приживалось. Зато с легкой руки журналистов вошло в науку.

Журналистами, был поднят вопрос о приоритетекто первым увидел дриоканеса. Первых почему-то нашлось очень много: Пузырьковы, колхозница Нюся, сторож Муханов, охотник из соседней деревни. Но пунктуальные журналисты все-таки выискали из первых первейшего — Нюсю Пичикову. Ее портреты появились в газетах, в журналах. Нюська заважничала, научилась принимать позы и улыбаться фотографам. «Телка!» — ругал ее втуне сторож Муханов. Ему было досадно, что он проспал тогда гром и молнию, скрыл, что увидел шагающий куст. И вот — Нюськины портреты во всех газетах… «Да разве в портретах дело? — ворчал Муханов. — Не в портретах ведь дело, а в том, кто первый увидел этих… как их…» Увидел-то все-таки он, Муханов!

Через месяц в Академгородке выступил с докладом профессор Емельян Сергеевич.

Зал был переполнен: отечественные ученые, зарубежные, представители прессы, радио, телевидения. Событие несколько отодвинулось, снимки кустов рассмотрены до дыр, магнитная запись изучена до последнего звука. Аудитория наэлектризована. Одни жалеют о неудавшейся встрече, о блеснувшей, но не давшейся в руки технике. Есть немало скептиков, иронически настроенных журналистов: да был ли мальчик? Может, ничего не было?.. Снимки можно подделать, запись на русском языке — ее мог наговорить бригадир Зорин…