Эхо в тумане
Шрифт:
– Да, у меня болит душа, – после продолжительного молчания тихо согласилась Ариана. – Многое произошло сегодня вечером, и я ужасно смущена.
– Смущена… или огорчена?
– И то и другое.
Тереза расправила свой фартук, карман которого оттопыривался от лежавшего в нем тома сочинений философа семнадцатого века сэра Фрэнсиса Бэкона, и села на край кровати.
– Смущение может привести к огорчению… или огорчение может привести к смущению. В чем причина на этот раз?
Ариана
– Отчасти первое. И отчасти второе.
– Что сильнее мучает, смущение или огорчение?
– Смущение.
– Тогда давайте сначала обсудим второе, чтобы поскорее отбросить его и перейти к первому.
– Ты права.
– Да, я знаю. Я положила на ногу компресс.
– Что?
– На правую лодыжку. Я положила туда компресс, – повторила Тереза, ощупывая припухлость.
– Нет, Тереза, – с привычным терпением объяснила Ариана, – я хотела сказать, что лучше начать с последнего.
– С последнего?
– С моего огорчения, – напомнила ей Ариана.
– Да, я жду, когда вы начнете рассказывать.
Ариана сплела пальцы и положила их на одеяло.
– Я огорчена из-за того, что сегодня вечером отменили помолвку Бакстера.
– Не могу печалиться из-за союза, не затронувшего сердца твоего брата.
Ариана вздохнула:
– Согласна. Но меня огорчает не то, что Бакстер останется холостяком, а последствия его разрыва с Сузанн… или, скорее, с Ковингтонами, чем, между прочим, в первую очередь вызвано желание Бакстера жениться.
Вместо того чтобы изумиться, выслушав туманные объяснения Арианы, Тереза понимающе кивнула.
– Он хотел получить доступ к состоянию Ковингтонов. – Теперь настала очередь изумляться Ариане. Она приподнялась на локтях и пристально взглянула в бесстрастное лицо Терезы.
– Ты знала?
Тереза пожала плечами.
– Есть вещи, о которых нет необходимости говорить, все и так ясно. Ваш брат таков, каков он есть. «Жизнь такова, каковы ее пути, – рассудительно сказала она, цитируя Бэкона, – кратчайший путь обычно самый грязный, а самый чистый путь не слишком близок».
– Он добрый человек, Тереза, – немедленно встала на защиту брата Ариана.
– Доброта многолика. Кто сможет сказать – которое из хороших качеств подлинное?
– Он боится. И я тоже. Из его слов вытекает, что наши финансовые дела в плачевном состоянии.
– Пройдет немало времени, прежде чем виконт найдет другую состоятельную молодую женщину и сумеет заманить ее в сети своего обаяния.
– Он не собирается искать другую женщину, а намерен найти мужчину… для меня.
Тереза моргнула:
– Он хочет выдать вас замуж?
– Да.
– Может, это и к лучшему.
Тереза снова терпеливо заправила выбившуюся прядь волос, после чего три другие в беспорядке
– Нет никого, за кого я хотела бы выйти замуж, Тереза. Я никого не люблю.
– Вы знаете так много джентльменов?
– Конечно нет. Просто я никогда не встречала ни одного человека, к которому могла бы что-то испытывать… – Она внезапно оборвала фразу, придя в ужас оттого, что образ Трентона Кингсли нежданно-негаданно возник в ее памяти.
– Вы говорили… – подсказала Тереза.
– Я не помню.
– Все потому, что вы смущены. Разве не это мы обсуждаем?
– Я не знаю, что мы обсуждаем.
– Первое?
– Что?
– Первое. Ваше смущение. Пора приступить к этой проблеме.
– Да, – прошептала Ариана.
– Вы в замешательстве, так как не знаете, почему брат собирается выдать вас замуж?
– Нет, конечно. Бакстер хочет выдать меня замуж за богатого и щедрого человека, который сможет оплатить все долги моего брата и восстановить его респектабельность.
Тереза кивнула:
– Хорошо сказано. Тогда что вас смущает? Это каким-то образом связано с тем, что вы упали?
– Нет… Да… – Ариана закрыла лицо руками. – Я не знаю.
– Явный признак смущения.
Ариана подняла голову:
– Трентон Кингсли нашел меня в лабиринте и на руках отнес назад, в особняк.
– Герцог вернулся в Суссекс? – поинтересовалась Тереза.
– Чтобы расстроить помолвку Бакстера.
– Понятно.
– Это тебя не ошеломило?
– Дело не в том, ошеломило это меня или нет. Почему его появление так сильно смутило вас?
– Моя интуиция никогда меня так не подводила.
– Не помню, чтобы ваша интуиция вообще когда-либо вас подводила.
– Тогда это – первый случай.
Тереза не сразу заговорила, она долго смотрела на Ариану острым, непроницаемым взглядом темных глаз.
– Соблазн, наверное, был непреодолим, – наконец заявила она.
Желудок Арианы свело от чувства вины.
– Соблазн? – с трудом выговорила она.
– Ночь, туман. Песни птиц и аромат цветов. То, что всегда манит вас. Именно влечение, должно быть, и заставило вас уйти с вечера в честь помолвки брата.
– О… Да. Он был.
– Он?
– Соблазн, – повторила Ариана.
– Соблазн.
– Да… ведь о нем мы и говорили.
– Разве? – Тереза посмотрела ей прямо в глаза. У Арианы внезапно возникло чувство, будто разговор вовсе не о магии ночи.
– Пожалуй нет, – пробормотала она.
– Расскажи мне о нем.
Сердце Арианы тотчас же забилось.
– Я должна презирать его… Я презираю его.
– Вас потянуло к нему?
Руки Арианы сжались в кулаки. Она собиралась все отрицать.