Екатерина Хромова
Шрифт:
– А чтой-то все тётки от тебя беременеют, что в этом хорошего? Может, мне тоже стоит, а?!
Андрей чуть было не купился на этот проброс, хоть и знал, что его с Таней история является такой тайной, которую никто не заинтересован раскрывать. Что же касается Антонины, тут говорить вообще не о чем – пусть сколько угодно треплется, беременней, чем она есть сейчас, она от этого не станет.
Вероника очень часто говорила двусмысленно, делала это специально, к тому же красиво, громко, откровенно радуясь тому эффекту, который производила на окружающих. Её тянуло к острым ситуациям так же сильно, как толстых
Так и в этот раз:
– Ты прям, как лесной пожар, как ураган, женщинам остаётся только прятаться от тебя и воздевать руки в надежде на спасение.
– Но… я могу быть моногамным… по крайней мере временно… чтобы не сбиться с этого пути, я провожу максимально много времени с тобой.
Внезапно она, движимая неким спонтанным порывом, позвонила мужу и жёстко спросила, где он находится. Тот ответил, что едет домой, тогда она потребовала сказать, где именно, по какой улице и с кем. Не удовлетворившись ответом, она перенабрала его водителю, чтобы задать тот же самый вопрос.
– Подъезжаем к Семи Ветрам, – был ответ.
То есть, это было рядом с Парк Хаусом и в непосредственной близости от дома, в котором жили Спирины. Андрей почувствовал, что пора сматывать удочки, но прежде, чем он успел выразить это словами, оказался в такси вместе с Вероникой. Машина выехала на Бульвар 30-летия Победы и направилась в сторону Центра. Вероника снова позвонила мужу, приказала не разъединяться и комментировать то, что видит за окном.
– Где? Где ты сейчас едешь?! – кричала она в трубку.
Тут она увидела его служебный Фольксваген Пассат, ехавший навстречу и свернувший с Бульвара на боковую улочку, и приказала таксисту ехать следом. Пассат въехал во двор и остановился у подъезда одного из домов. Позади немца, не доезжая нескольких метров, остановилась и Волга-такси. Рывком распахнув дверь, Вероника выбралась из машины, и, подлетев к Пассату, рванув на себя правую заднюю дверь, вытащила из салона сначала мужа – за борт пиджака, а затем и его спутницу-блондинку – за волосы. И с ожесточением стала царапать её лицо:
– Прошмондовка, тварь, блядина!!!
Андрей узнал в блондинке Кристину, – ту самую, что год назад видел на вокзале на проводах Станислава Полянского. Крики и визги наполнили тихий двор. Юрий попытался разнять женщин и получил по лицу. Которое украсилось ссадинами, из них на его белую рубашку хлынула кровь. Вероника отвлеклась на мужа и Кристина не стала дожидаться, пока за неё примутся вновь, и забежала в подъезд.
Андрей, тем временем, расплатился с таксистом и лихорадочно размышлял, что предпринять. Самое разумное было ехать на этом моторе домой, пока его не увидел Юрий. Андрей уже собрался дать команду водителю, но тут произошло, пожалуй, самое несуразное, что только могло произойти в такой ситуации: Вероника приказала ему выбираться из Волги и садиться в Пассат. Андрей послушно выполнил команду. Вместе с Вероникой они устроились на заднем сиденье, Юрий – на переднем.
Через несколько минут машина остановилась напротив подъезда, в котором жили Спирины. У Андрея теплилась надежда, что ему удастся убраться подобру-поздорову, но не тут-то было – от Вероники поступило приказание зайти в гости.
Юрий со взглядом человека, основательно вымотанного ночными кошмарами; Вероника
Далеко не впервые благодаря Веронике Андрей оказался в довольно щекотливом положении и уже всерьёз опасался, что Юрий грохнет его раньше, чем это сделают разъярённые кредиторы. В этот вечер Андрею повезло – когда водка кончилась, Вероника сжалилась над ним (а скорее, просто посчитала, что достаточно разожгла ревность мужа) и отпустила восвояси.
КАДР ЧЕТВЁРТЫЙ, самый продолжительный: октябрь 2006-го года, Волгоград. Этот год выдался не слишком удачным для Андрея: он потерял высокодоходный бизнес, ОБЭП (Отдел по борьбе с экономическими преступлениями) и УНП (Управление по борьбе с налоговыми преступлениями) собирали материал, чтобы завести на него уголовные дела, службы безопасности нескольких банков преследовали за невозврат кредитов, приходилось разбираться со службой судебных приставов и кредиторами… и прочая, и прочая… Драматических поворотов в его жизни за последние два года хватило бы на целый сериал. Самое ужасное для него было то, что теперь ему были открыты не все степени свободы. Не имея возможности начать новый бизнес, он был вынужден устроиться на работу к своему школьному и институтскому товарищу Вадиму Второву, совладельцу и гендиректору Волгоградского оптово-строительного рынка.
У Андрея давно не было «крыши», он отбивался от наседавших на него преследователей, задействовав связи Вадима, других друзей и знакомых, используя свой потенциал опытного переговорщика. Юрий Спирин имел достаточно большое влияние в городе, но до сих пор ничем не помог Андрею, и во время одной из встреч со Спириными, проходившей в пивной «Бавария», когда зашла речь о его проблемах, он, как бы невзначай, спросил:
– А есть такой Квинтюк Михаил Романович, начальник УНП – как бы мне на него выйти?
– Ну и что Квинтюк? – безразлично спросил Юрий.
– По заказу Волгопромбанка, которому я должен десять миллионов, оперативники УНП шьют мне дело, я хожу на допросы, как на работу, если их не остановить, то они передадут материалы в ГСУ, возбудят дело, и меня в два счёта закроют.
Юрий лениво отмахнулся:
– Фу, тоже мне угроза – Квинтюк! Мы его плющим постоянно, он меня боится, как огня.
К досаде Андрея, разговор перешёл на другую тему, и только к концу вечера удалось зафиксировать внимание Юрия на данном вопросе. Выяснилось, что начальник УНП – слишком мелкая для него фигура и, чтобы приструнить его, достаточно наезда подчинённых – Блинова и Чайкина.
Чайкин и Блинов – те самые сотрудники службы экономической безопасности, которые год назад провожали Станислава Полянского на вокзале и с которыми Андрей периодически виделся на устраиваемых Спириными гулянках, эти люди, оказывается, могли запросто решить его проблемы.
На следующий день, 17 октября, во вторник, Андрей приехал в офис Лукойла на Огарёва, 15. Охранники знали его и пропустили, едва взглянув на документы. Он поднялся на нужный этаж, прошёл в приёмную. Юрия на месте не было – дверь его кабинета, в котором год назад хозяйничал Станислав Полянский, была открыта и там было пусто.