Екатерина I
Шрифт:
Перед будущим тестем стояла непростая задача: претворить в жизнь статью «Тестамента» о женитьбе императора на одной из двух своих дочерей и тем самым породниться с царствующей фамилией. Меншиков вполне оценивал ожидаемые от этого бракосочетания блага: положение тестя малолетнего императора предоставляло ему возможность как удовлетворить свое честолюбие и тщеславие, так и умножить и без того колоссальное богатство. Надо полагать, Меншиков представлял, сколь много ему надлежало преодолеть препятствий на пути к конечной цели – подвести дочь к венцу. Он знал о порочных наклонностях будущего зятя, его капризном и своевольном нраве; конечно же было ему известно и о его разгульных похождениях с князем Иваном Долгоруким, и о близком знакомстве с прелестями слабого пола.
Князь Иван Алексеевич Долгорукий, старше царя на семь лет (он родился в 1708 году), был определен гоф-юнкером при великом князе Петре Алексеевиче
114
Сб. РИО. Т. 3. С. 505, 506.
Александр Данилович решил использовать самый простой и, как ему казалось, надежный способ избавить императора от дурных наклонностей – лишить его самой возможности продолжать вести жизнь, не соответствовавшую его сану, установить жесткий контроль за его поведением. Он постарался изолировать будущего зятя от привычного для него окружения и ограничить его общение узким кругом княжеской семьи: супруги Дарьи Михайловны, свояченицы Варвары Михайловны, умной, но сварливой горбуньи, получившей доступ в покои императора и его сестры благодаря назначению ее воспитательницей двух княжеских дочерей Марии и Александры и сына Александра. Всего этого светлейший надеялся достигнуть, поселив императора и его сестру в своем дворце.
О сестре императора великой княжне Наталье Алексеевне также надо сказать несколько слов. Она была старше Петра всего на пятнадцать месяцев (родилась 12 июля 1714 года), но в их характерах и поведении прослеживаются столь существенные различия, будто у них были разные родители. Если Петр предстает бесшабашным, безалаберным и своевольным подростком, то его сестра – разумной, не по возрасту рассудительной и уравновешенной девушкой. Все современники, без исключения, отмечали ее добродетели и настойчивость, с какими она пыталась наставить брата на путь истинный. К несчастью, Наталья Алексеевна скончалась 22 ноября 1728 года в возрасте всего четырнадцати лет.
Воспитателем к двенадцатилетнему Петру Меншиков назначил вице-канцлера Андрея Ивановича Остермана. Надо отдать должное Александру Даниловичу – хотя сам он и не знал грамоты, но образованность ценил высоко и, будучи осведомленным о весьма скромных познаниях своего нареченного зятя, сразу же после провозглашения его императором решил восполнить пробел. Кстати говоря, у светлейшего был ограниченный выбор – в последние годы он повел себя столь надменно и высокомерно, что растерял всех, с кем был близок. Остермана же Меншиков ошибочно считал полностью преданным себе человеком. Он не разглядел в вице-канцлере карьериста, готового в любой момент изменить покровителю и переметнуться в лагерь его противников, если это предательство сулит ему выгоду.
Мардефельд доносил королю 15 мая 1727 года: «Царь отдался теперь совершенно в руки князя Меншикова и живет у него в доме. Все, кого он когда-либо любил и кто находился на его стороне, отстраняются от него и отправляются на службу в Сибирь, Казань и подобные места. Князь никому не разрешает разговаривать с царем, если сам или кто-нибудь из его поверенных не присутствует при этом». [115]
Прежде всего, как уже говорилось выше, князь освободил Петра от неугодного влияния Ивана Долгорукого. В день провозглашения Петра императором тот был сослан в полевой полк за якобы причастность к заговору Толстого и Девиера. Общение Петра с прочими лицами было ограничено. Маньян отмечал: «Князь Меншиков относится крайне подозрительно ко всем, изъявляющим хотя малейшее желание говорить с царем наедине».
115
Сб. РИО. Т. 15. С. 341.
Даже
Сам Меншиков проводил с Петром многие часы: он возил его то на Конюшенный двор для осмотра лошадей, то на Галерный двор, где производили спуск кораблей на воду, то устраивал развлекательные поездки.
116
Сб. РИО. Т. 75. С. 25, 26.
Планы и помыслы князя сводились прежде всего к удовлетворению собственного ненасытного честолюбия. Побуждаемый этой страстью, он радел не столько об «общем благе» – мифическом понятии, которым пестрело законодательство петровского времени, сколько о благе личном и благе своей семьи. Ему мало стало чина генерал-фельдмаршала, и он росчерком пера детской руки Петра II получил чин генералиссимуса. Пожалование это сопровождалось фарсом, сценарий которого составлялся не без участия самого Меншикова. 13 мая Петр зашел в покои светлейшего и, по словам саксонского посла Лефорта, заявил: «Я уничтожил фельдмаршала!» «Эти слова, – продолжал Лефорт, – привели всех в недоумение, но, чтобы положить конец всем сомнениям, он показал бумагу князю Меншикову, подписанную его рукой, где он назначал Меншикова своим генералиссимусом». [117]
117
Сб. РИО. Т. 3. С. 473.
При Петре светлейший имел чин вице-адмирала. На второй день после смерти Екатерины он стал полным адмиралом, хотя не участвовал в морских сражениях.
Дальнейшие события развивались также по сценарию, составленному Меншиковым. Главная роль отводилась императору, действовавшему будто бы по собственной инициативе. 23 мая Петр просил у Меншикова руки его шестнадцатилетней дочери Марии. Любопытно, что император отдал предпочтение некрасивой старшей дочери, проигнорировав более привлекательную младшую. Накануне, 22 мая, светлейший имел беседу с церковными иерархами, во время которой обсуждалась церемония помолвки. Ее в торжественной обстановке совершил Феофан Прокопович. После молебствия в присутствии членов Верховного тайного совета, Сената, Синода, а также генералитета и иностранных послов играла музыка, били в литавры, поздравляли помолвленных и будущего тестя. Меншиков находился на полпути к тому, чтобы окончательно обуздать власть.
Мардефельд сообщил королю подробности помолвки: «В Верховный тайный совет явился Остерман и объявил от имени императора, что последний выбрал себе будущею супругою старшую дочь Меншикова; Верховный тайный совет тотчас одобрил этот выбор и поздравил с ним императора. На следующий день князь Меншиков велел пригласить всех иностранных министров, а также всех знатных русских явиться на другой день в 3 часа в его дворец в полной парадной форме. К этому времени находились уже там в полном облачении архиепископ Новгородский вместе с знатнейшими представителями духовенства и всего клира. Далее вошли в залу его величество царь и княжна и встали перед маленьким алтарем, на котором лежал образ; литургия, молитвы и пение духовенства продолжались около получаса, после чего архиепископ надел обоим августейшим лицам их перстни. После того как они приложились к образу, был произведен пушечный салют, и они подошли под благословение. Затем обратился царь сначала к присутствующим дамам для принятия от них поздравления, которые состояли в целовании его руки, а он целовал их в уста. После этого очередь дошла до мужчин, причем произошла сильнейшая давка, которую, как и все действие, царь, однако, выдержал с неизменным спокойствием и большим терпением, и после чего он удалился в свои покои. Туда были позваны знатнейшие из русских министров и посланников, которым царь по русскому обычаю подносил на подносе венгерское вино. После этого царь переоделся в дорожное платье и отправился еще в тот же вечер в Петергоф, где он пробудет некоторое время». [118]
118
Сб. РИО. Т. 15. С. 245, 346.