Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)

Вторая Екатерина

1012. Г. А. Потемкин — Екатерине II

29. Х. 1789

Автограф. АВПРИ. Ф. 5. Д. 585. Л. 135–136.

Публикуется впервые.

1013. Г. А. Потемкин — Екатерине II

4. XI.1789

Автограф. АВПРИ. Ф. 5. Д. 585. Л. 332–333.

Публикуется впервые.

¹Вот, матушка Всемилостивейшая Государыня, и Бендеры у ног Ваших. — Разгром армии верховного везира при Рымнике, серия побед в Молдавии позволили Потемкину отрезать Бендеры от сообщения с турецкой армией и принудить к сдаче. Находившиеся в крепости трое трехбунчужных пашей (полные генералы по европейским меркам) согласились на условия капитуляции, предложенные Потемкиным. Жители и гарнизон получили право выхода, оставляя крепость,

пушки и огромные запасы победителям.

²Естли б я был хвастун, то б сказал, что в точности исполнил все те предположения, которые на будущую кампанию представил Вам в Петербурге. — См. письма № 912, 913. Кампания 1789 г. может быть названа не просто «щегольской» (по словам Екатерины II), но классической. Поражают и ее результаты, подтвердившие план Потемкина, и мастерство, с каким план был претворен в жизнь, и великолепную выучку и боевой дух предводимых Потемкиным войск. После этого как-то неловко читать у отечественных и зарубежных авторов фразы о том, что Потемкин не обладал полководческим талантом, был всего лишь крупным администратором, мешал своему гениальному подчиненному Суворову и пр.

³Я здесь всем награждениям подношу записку, что я достал на сих днях. — См. приписку к настоящему письму.

⁴Получил я письмы от Господаря Волоского с предложениями о перемирии, письмо от бывшего капитана-паши. — Письмо господаря Николая Мавроени от 14.Х и письмо Газы Хасана вместе с ответами Потемкина приложены к донесению от 10.XI.1789 г. из Бендер (РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 15. Л. 21–30).

⁵Тут же и план, касательный Польши. — В критических обстоятельствах, когда получаемые отовсюду сведения подтверждали угрозу начала третьей войны (на этот раз на западных границах империи, со стороны Пруссии и шедшей в фарватере ее политики Польши), Потемкин предложил план радикального ответа на новую опасность. «О Польше. Хорошо, естли б ее не делили, но, когда уже разделена, то лутче, чтоб вовсе была она уничтожена, соседи уже сближены. В таком случае зло будет меньше, ежели между нами не будет посредства, ибо самому иметь кому-либо из них войну трудно, нежели действовать интригами, подущая третьего, и нас тем тяготить, не теряя для себя ни людей, ни иждивения. И так оставить Польшею только княжество Мазовецкое + и нечто Литвы. Естли б первый Прусский Король взял, сие было бы еще полезнее, тогда мы могли бы цесарцев вовлечь…», — писал Потемкин. Главной мыслью плана была опора на православное население восточных областей Польши. «У них у всех желание возобновить прежнее состояние, как они были под своими гетманами, и теперь все твердят, что должно опять им быть по прежнему, ожидая от России вспоможение. Сие дело исполнить можно самым легким образом. По начальству моему над казаками, имянуйте меня Гетманом войск казацких Екатеринославской губернии». Таким образом, не русская армия должна была освободить своих единокровных и единоверных братьев, а казацкое войско, заставляющее вспомнить время Богдана Хмельницкого. Зная тайные планы прусского короля использовать поляков для борьбы против России, а затем потребовать от них новых территориальных уступок, Потемкин, мечтавший в начале войны привлечь Польшу взаимовыгодным союзом, вынужден был в изменившейся обстановке искать способы противодействия диктаторской политике Фридриха-Вильгельма II. Его план должен был нейтрализовать агрессивные аппетиты Пруссии. Когда же война с Портой была бы кончена, Потемкин предлагал «обратиться на Геркулесову дубину и… отмстить (прусскому королю. — B.Л.), как должно. Я в сем случае жизнью Вам ручаюсь, что, конечно, заплачу во всей силе за оскорбления, Вам нанесенные». Тот же план действий Потемкин предлагал и по отношению к шведскому королю, вероломно нарушившему мир (Автограф. — АВПРИ. Ф. 5. Оп. 5/1. Д. 589. Л. 214–216 об.). См. ответы Екатерины II в письмах № 1016, 1018, 1019, 1031 и 1092.

⁶Вот и молодой человек возвращается с добрыми вестьми и здоров. — Говорится о В.А. Зубове, который повез письмо и донесения в Петербург.

⁷Суворову отправил звезду и орден бриллиантовые. Перстень и эполет удержал до нового случая. Большую ленту послал и о шпаге уведомил. — «Я с удовольствием сердечным препровождаю Вам, мой любезный друг, милости Монаршие. Вы, конечно, во всякое время равно бы приобрели славу и победы; но не всякий начальник с удовольствием, моему равным, сообщил

бы Вам воздаяние. Скажи, Граф Александр Васильевич! что я добрый человек; таким я буду всегда. Бендеры, когда Богу угодно, завтре будут наши! О! как трудно улаживать с тремя пашами, и все трехбунчужными, — писал Потемкин Суворову из лагеря под Бендерами 3.XI. 1789 г., прибавив в самом конце письма. — Еще будет Вам и шпага богатая» (СП. С. 599).

1014. Г. А. Потемкин — Екатерине II

9. XI.1789

Автограф. АВПРИ. Ф. 5. Д. 585. Л. 326-327об.

Публикуется впервые.

¹Вот и Бендеры бог дал даром. — Настоящее письмо послано вместе с подробным донесением о блокаде и сдаче Бендер (РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 15. Л. 9-12), которое повез в Петербург B.C. Попов. Он должен был вручить императрице и ключи крепости; гарнизон с пришедшими войсками насчитывал 16 тыс. человек; артиллерия — 300 пушек и 25 мортир; пороху — 12 тыс. пудов; огромные запасы провианта, холодного оружия, ядер и пр.

²Из прилагаемой ведомости изволишь увидеть, во всю кампанию, что мы потеряли и цесарцы, — за пять тысяч. — В ведомости приведены данные о потерях: при Рымнике убито 45, ранено 111; под Измаилом — 4 и 23; под Бендерами ранено 10 человек. Всего: убито 110, ранено 305. Потери цесарцев были в десять с лишним раз больше. Очевидно, приведенные цифры несколько занижены, но, без сомнения, выдающиеся успехи кампании были достигнуты малой кровью.

³Рад бы я был Булгакову, ибо лично трактовать мне неловко. — Я.И. Булгаков 22.XI/3.XII прибыл на французском фрегате в Триест. Потемкин хотел заполучить опытного в делах с турками дипломата для ведения предварительных переговоров о мире.

⁴Шувалова нету, который его баловал и подавал советы. — Граф А.П. Шувалов, женатый на родной сестре графа И.П. Салтыкова, скончался в Петербурге 24.IV.1789 г.

⁵…из Александра Николаевича выходит генерал достойный храбростию, искусством и добронравием… Василий Васильевич храбр, отменный хозяин… — Похвалы племянникам генерал-поручику А.Н. Самойлову и генерал-майору Василию Васильевичу Энгельгардту (1758 — после 1800) — единственному брату знаменитых фрейлин. Флигель-адъютант императрицы. 5.II.1790 пожалован в генерал-поручики. При Павле I переведен в гражданскую службу. 4.IX.1800 уволен.

1015. Г. А. Потемкин — Екатерине II

9. XI.1789

Автограф. АВПРИ. Ф. 5. Д. 585. Л. 144.

Публикуется впервые.

Потемкин, как и, Екатерина любил разные курьезы и решил рассказать «сон» турецких военачальников о необходимости сдать Бендеры. См. ответ Екатерины в письме № 1018.

1016. Екатерина II — Г.А. Потемкину

15. XI.1789

Автограф. РГАДА. Ф. 5. Д. 85. Ч. 2. Л. 204–205.

Публикация — PC, 1876, октябрь. С. 211–212.

¹Я посылаю к тебе лавровый венец, который ты заслужил (но он еще неготов). — См. письмо № 1029.

²Теперь, мой друг, прошу тебя не спесивься, не возгордися, но покажи свету великость своей души, которая в щастии столь же ненадменна, как и не унывает в неудаче. — Этот совет вызвал горячую реакцию Потемкина, напомнившего своей жене-императрице давно известные ей принципы, на которых основаны их отношения. См. письмо № 1021.

³Присланного от тебя молодца я пожаловала полковником и в флигель-адъютанты за добрые вести. — Валериану Зубову не было еще 20 лет. Так делали карьеру обласканные императрицей братья ее нового фаворита. Напомним, что Суворов получил чин полковника 32 лет от роду, имея за плечами боле 10 лет действительной службы и богатый боевой опыт.

⁴Брат их Дмитрий женится у Вяземского на третьей дочери. — Дмитрий Александрович Зубов (1764–1836) 31.Х был пожалован в камер-юнкеры. Женился на княжне Прасковье Александровне Вяземской (ум. в 1835), дочери генерал-прокурора. Сам князь Александр Алексеевич Вяземский был другом отца Зубовых. После приключившегося с ним удара и паралича (в июле 1789) он несколько оправился и продолжал исполнять должность генерал-прокурора.