Экипаж боцмана Рябова(Рассказы и повести)
Шрифт:
— Всегда готовы! — весело ответили матросы.
И через два дня «Ласточка» уже была в новом походе.
Ночью пролился лёгкий дождик. Но утром из-за далёкого зубчатого леса поднялось солнце.
Раннее утро в лесу и на реке — самое щедрое время суток. Прислушайтесь к крику и щебетанию птиц. Присмотритесь к ним: они не только поют, но и сами трудятся, добывают корм для своих птенцов.
Присмотритесь к быстрогонной игре рыб. Множество водяных колец возникает на речном зеркале. Кольца рождаются
Ранним утром особенно явственно слышится дыхание реки и дыхание недалёкого моря. Ощущаются даже запахи недавно прошедшего дождя. Но пахнет не дождь, пахнет напоённая влагой листва. В будоражащей смеси запахов остро выделяется прянолекарственный аромат диких полевых цветов и трав.
А поднимется повыше солнце, придёт ветерок, затарахтят моторные катера — и очарование раннего утра бесследно исчезнет.
Когда «Ласточка» вышла на речной простор, раннее утро только зарождалось. И акварельные нежные краски неба и пушистых розоватых от солнца облаков были ещё свежи.
— Сегодня пойдём не фарватером Двины, — сказал боцман, — и не к взморью, а вверх по реке, между островами.
В пути Степан Иванович вспомнил:
— Послушай, Вяч, позавчера я тебе дал задание отремонтировать кранец. Плохо ты его отремонтировал, братец, никуда так не годится. Давай-ка, доведи дело до конца.
Боцман поднял с борта сплетённый из верёвок кранец и подал Полянкину.
— И вот тебе игла и прядено. Действуй!
Вяч положил кранец на колени и принялся за работу. Вскоре Степан Иванович поймал его унылый взгляд.
— Ну что, Вяч? Всё сделал?
— Не-ет, — тоскливо произнёс матрос. — Мне бы нож…
— Вот тебе раз! — рассердился боцман. — А где у тебя свой?
— Нету.
— Эх, ты! Сколько раз я говорил: каждый порядочный матрос должен всегда иметь при себе перочинный ножик и по крайней мере два метра бечёвки-стоянки.
Боцман подал Вяче свой автоматически открывающийся нож.
— Ты работай с удовольствием. А если работа в тягость, бросай её. Всё равно толку не будет.
Вяча принялся за дело и неожиданно для себя увлёкся. Вскоре он смущённо доложил боцману:
— Кранец отремонтирован.
— Ну вот, пять матросов плюс боцман, капитан в уме. Значит, умеем работать с удовольствием. Порядок! — одобрил Степан Иванович. Он привстал с банки и огляделся. — Эх, ничего на свете нет лучше раннего утра на реке и в лесу. Матросы, наслаждайтесь!
«Ласточка» неторопливо плыла меж низких зелёных островов, почти не нарушая утренней тишины. Смазанные маслом уключины
И вдруг среди этой тишины и мирного благоденствия что-то оглушительно грохнуло.
— Ребятки! Нажми! — скомандовал гребцам боцман.
«Ласточка» мгновенно ускорила ход и минут через пять уже была у оконечности острова. И вот какая картина представилась экипажу маленького шлюпа.
На середине реки замерла большая лодка. Перегнувшись через борт, человек в телогрейке и зимней шапке-ушанке собирал с воды блещущую на солнце чешуёй рыбу и бросал её в лодку.
Второй человек, тоже в телогрейке, но в кепке, сидел за вёслами.
— Браконьеры, — прошептал боцман и громко скомандовал: — Вперёд!
Он направил «Ласточку» прямо на их лодку.
— Я общественный инспектор рыбнадзора! — строго сказал Степан Иванович. — Предъявите документы!
— Видали мы таких инспекторов! — нагло усмехнулся незнакомец, собиравший рыбу.
— Документы! — ещё строже повторил боцман, когда «Ласточка» почти вплотную подошла к лодке браконьеров.
Незнакомец вдруг нагнулся и достал со дна лодки двустволку.
— Брось, Алёха! — просительно сказал второй браконьер. — Подведёшь под монастырь.
И только он это успел произнести, как ловкий Ян мгновенно перепрыгнул в лодку браконьеров и вырвал ружьё из рук негодяя. В ту же секунду ружьё было передано Антону, а Ян вновь оказался на «Ласточке».
— Ну как, может быть, теперь смиришься, Алексей? — глядя в упор на браконьера, сказал боцман.
Незнакомец чуть откинулся и испуганно и удивлённо смотрел на Степана Ивановича.
— А ты… откуда… меня знаешь? — с трудом выговорил он.
— Знаю. Ты забыл, а мы встречались. Давай документы!
Степан Иванович схитрил. Браконьера он никогда не встречал. Просто запомнил, что струсивший напарник назвал имя — Алёха.
— Я на рыбалку документы не беру, — сказал браконьер в ушанке.
— А у тебя, — обратился боцман ко второму браконьеру, — есть документы?
Тот достал из внутреннего кармана новенький жёлтый бумажник, вынул из него паспорт и передал боцману.
— Ну вот и со вторым познакомились, — раскрыв паспорт, сказал Степан Иванович. — А теперь следуйте за нами!
Он спрятал паспорт в карман и подал команду:
— Вёсла на воду! Вперёд на Архангельск!
А через день Вяча прибежал к Антоше Прилучному. И, как и в тот памятный день — 7 июня, опять, потрясая газетой, прокричал:
— Эврика!
Только газета на этот раз была не московская, а местная.
— Кинематографисты? — не глядя на товарища, спросил Антоша, закручивая в доску какого-то загадочного ящика полуторадюймовый шуруп.
— Не кинематографисты, а мы…
— Что «мы»?