Экипаж Большого Друга
Шрифт:
— Так тому и быть, — решил я. — Давайте, идём в медбокс, и в дорогу. Чарли, покажи, куда мы идём.
Звёзды рванулись мне навстречу, через несколько секунд они остались позади, я обернулся. Млечный Путь, как на картинке в учебнике астрономии. Вот и он превратился в светлую точку, галактики и звёздные скопления проносились мимо, не балуя разнообразием форм.
— А тут кончается известный мне космос, — Чарли показал чёрное небо. — И это половина пути. Дальше идём на ощупь, но я знаю, как выглядит
— И что там? — спросила Алена, глядя в пустоту экрана.
— Ничего. Пусто там. Глазами не увидеть. Мирону могу объяснить, объяснил…
Понятно.
— Хорошо. На месте разберёмся, — бросил я, поднимаясь из кресла.
Я укладывался спать, когда Чарли протрубил тревогу. Пришлось бегом возвращаться в рубку. Пока бежали, Чарли обрисовал ситуацию.
К нам приближались корабли неизвестного происхождения, причём так, что мы оказались блокированы. На вопрос — сколько их, Чарли ответил — тысячи и всё прибывают.
Нам никто не предложил никаких условий, нас просто пытались уничтожить. По нам вели огонь из самого невероятного оружия, нас пытались таранить. Вражьи корабли гибли сотнями, но появлялись всё новые и продолжали атаку.
Устав от бессмысленности происходящего, я приказал транслировать мои слова по мгновенке.
— Кто вы такие, и почему хотите нашей смерти? — прозвучал мой вопрос, заданный пустоте.
Как ни странно, но ответ последовал тут же:
— Ты что, Кармагин, ещё не понял? Я малость задержался, извини. Я обещал размазать тебя только тогда, когда увижу твоё полное поражение, вот и пришёл за тобой.
Эта сволочь говорила голосом Димки.
— Упырь, ты что не, видишь? Мы не по зубам твоему игрушечному войску. Перестань валять дурака и оставь нас в покое. Мы не собираемся воевать с тобой, — попытался я вести переговоры, отлично, впрочем, понимая бессмысленность попытки.
— И эти жалкие существа собрались перекраивать судьбу вселенной! Ты хочешь обмануть меня, думаешь, я не знаю, куда вы направляетесь? Но вы не пройдёте. Эта мелочь просто для затравки, я развлекаюсь. Посмотрите-ка, кто к вам пришёл.
— Чарли, что там?
— Те самые шарики, боты Соломона. Мухобойкой их не взять. Но и у нас есть козырь в рукаве. Наш новый привод может кое-что. Короче, держитесь, — предупредил Чарли со значением.
Сливаясь в огненные дуги, звёзды крутнулись вокруг нас, Друг сориентировался в пространстве. Изображение погасло, не стало видно ни звёзд, ни падающих на нас со всех сторон кораблей. Мирон успокоил:
— Затемнение, чтобы не ослепнуть. Сейчас мы им врежем. Разряд накопителя проделает брешь, в которую мы и рванём.
Не успел он договорить, как последовал первый удар, мы ушли в прыжок. Ещё серия. Чарли все-таки догадался включить панораму. Мы остановились,
— Ну что, урод, взял?! — крикнул Мирон, приподнимаясь в кресле, словно хотел напугать невидимого противника.
— Это не последняя встреча. Увидимся, — прошелестел ответ, затерянный в треске помех.
Глава седьмая
А вот такого утра у меня не было никогда. Мы с Анютой шли по Городу, не спеша и узнавая вновь такие родные, но забытые, кажущиеся странными улицы. Мы прошли и мимо моего дома, показалось даже, что в окне моей квартиры за занавеской мелькнуло чьё-то лицо. По мере приближения к тому самому месту, где всё и началось, пульс стал учащаться. Что с того, что мы знали всё наперёд? Что с того, что всё кончилось?
Редкие прохожие, попадавшиеся навстречу, непроизвольно задерживали взгляд на мне, но стоило посмотреть им в лицо, отводили глаза. На мое недоуменье Анна бросила мысль: «Сделай лицо попроще».
— А в чем дело? — спросил я вслух.
— Ты как триумфатор какой. Только белого коня и не хватает… И силу спрячь, люди чувствуют… Да.
Вот и кафе, немного другое, зонтики, кажется, были зеленые, а теперь полосатые, желто-белые. Пожалуй, немного теплее, чем в прошлый раз. Несмотря на утро, солнце успело нагреть асфальт. Мне стало жарко, я снял джинсовую курточку, довольно неудобную, повесил её на спинку стула, помог Ане сесть, позвал официанта. Официант тоже другой, естественно. Мы заказали по стакану сока, я посмотрел на часы и приготовился ждать.
К нашему столику подошёл странный тип, на этот раз действительно странный. На нём надеты кожаные штаны, кожаная куртка, черная майка с белым черепом. Длинные волосы, собранные в хвост, редкая бородёнка, дурацкие перстни украшают пальцы. Ко всему наличествовали и чёрные очки.
Тип, озираясь и плохо понимая, что происходит, плюхнулся на стул напротив меня, снял очки, произнёс задумчиво:
— Я не знаю, почему, но мне кажется, что я должен сесть именно сюда.
Я присмотрелся, надо же!
— Мирон Герке, если не ошибаюсь? — чувствуя, как расплываюсь в улыбке, сказал я.
Он дёрнулся, произнес растерянно:
— Вообще-то меня чаще называют Каракурт…
Я увидел, как его зрачки расширились, будто от боли. Он прищурил глаза, протянул руку, я вложил в неё стакан. Он выпил почти весь сок одним махом. Выговорил тихо, хрипло:
— Ну, здравствуйте, родные.
Больше ничего он сказать не смог. Слезы текли у него по щекам, губы кривились. Официант, прибежавший при виде нового клиента, удивлённо замер. Я попросил ещё сока и кофе, тот ушел разочарованный.