Экипаж Большого Друга
Шрифт:
— А вот и не знаю. Насчёт бесшумного хода, это мы тоже могём, но с дополнительными затратами энергии. Всё же, думаю, не сильно, — ответил Герке.
Чарли в тени не остался:
— А я думаю, они ушли далеко. Это были автоматы, мелочь.
— Всё, завтра будет день и будет пища. Для ума, — отрезал Мирон.
В каюте полумрак, слабый огонёк ночника позволяет угадывать лишь контуры предметов.
— Ты думаешь, там всё и закончится? — Алёна прижалась щекой к моему плечу.
— Стараюсь не думать пока об этом… Лучше скажи, ты боишься?
— Я отбоялась, Саш. Когда
— Ерунда. Не тяжелее, чем остальным. Просто я очень хочу решить эту задачу. Понимаешь, я упёрся рогом, как говорится. А остальные…
— Я с тобой. Иван, он надёжный. Мирон весь в работе, ему только давай. Всего и побольше. Дима… не знаю, задумчивый он стал. Прорвёмся, капитан.
— Точно, юнга. Давай спать?
— Ты спи, а я буду тебя охранять. Мне так нравится смотреть на тебя, когда ты спишь. У тебя лицо делается, как у мальчишки…
Утром всё шло по расписанию. В девять часов ровно экипаж находился в полной боевой готовности, попросту говоря, мы сидели в креслах и ждали, подавляя, кто зевоту, кто нервную дрожь, когда же всё закончится. Или начнётся, как посмотреть.
— К старту всё готово. Или ждём кого? — Чарли верен себе.
— Хватит трепаться, поехали, — шутить мне не хотелось.
Темнота. Свет. Привыкший к полумраку рубки, я зажмурился от неожиданности. Мы вошли в систему очень близко к светилу. Расстояние, как тут же сообщил Чарли, сто миллионов километров. Семь планет и астероидный пояс. А дальше что? Хороший вопрос, я не обратил внимания, кто его задал. Ответил опять же Чарли:
— Предлагаю обследовать четвёртую планету. Чую, канал, тот самый, начинается там. Да и вообще, планета дышит. Сильная техногенная аура.
— Ты не умничай, толком говори, что да как, — Иван потянулся и зевнул.
Герке наоборот аж заёрзал от нетерпения:
— Спутники на орбите, мощные энергетические ресурсы на поверхности. Богов мы тут не найдём, но кое-что интересное, наверняка.
— О, наши знакомцы, — радостно информировал Чарли. — Шарики прилетели, опять двое. Спрашивают, чё нада. Нда, придётся мне перевод адаптировать именно таким вот образом. Иначе каждую реплику придётся слишком долго объяснять, никому не в обиду будь сказано.
— Хотим, мол, посетить планету и вступить в контакт с хозяевами. Такой ответ их устроит? — предложил я.
— Вроде, да. Но они хотят проверить, действительно ли вы принадлежите к расе хомо. Почему-то прямо сейчас, — Чарли растерялся.
— И что надо для идентификации? Паспорт показать. Так я его дома забыл, — Иван ещё не понял.
— Для опознания придётся выйти в открытый космос. Потому как ни Друг, ни «Тунгусы» для их сенсоров непроницаемы. И ещё они хотят видеть представителей обоих полов. Вот такие пироги, — пояснил Мирон, имевший через консоль расширенный доступ к информации.
Я посмотрел на Алёну, лицо её выражало неподдельный азарт, ей явно не терпелось примерить скафандр и прогуляться на природе. Значит, вторым пойду я.
Вакуум-скафандры мне не понравились сразу и навсегда. Помню, когда в первый раз надел тяжеленное чудище, почувствовал себя бабочкой в коконе. Страшно захотелось вылезти
Я волновался, что Алёна впервые попав в пространство, запаникует, да ещё и невесомость. Но долго волноваться не пришлось. Через несколько секунд захватывающего дух падения в звёздную россыпь мы оказались в берёзовой роще. Никаких дополнительных ощущений, спецэффектов и предупреждений. Просто — раз и всё, и мы в другом мире.
Роща, как роща. Лето, солнце, слабый ветерок шумит в кронах. И запах! Настоящий лесной. Сказать, что я был ошеломлён нельзя. Видно, настолько привык к разным выкрутасам, которые преподносила судьба в последнее время, что ничего кроме злости не почувствовал. Осмотрелся, Алёна, облачённая в комбинезон, как и я, поворачивалась из стороны в сторону с видом, мягко говоря, озадаченным. Первым делом, когда приступ злости прошёл, я подумал «а где скафандры?». Дурацкий вопрос. Окончательно я пришел в себя после того, как Алёна заговорила:
— Хорошее местечко, где мы? Или надо спрашивать — в чьём это мы уме?
— Да уж. Я бы этому уму по мозгам-то настучал. Эй! Хозяева! Покажитесь!!!
Никто, кроме эха не откликнулся. Замечательно. Снова задачка со всеми неизвестными. Но нас и этим не удивишь. Опять же, что главное для командира? Правильно — внушить подчинённым, уверенность в своих действиях. Поэтому я сказал, вытянув руку:
— Пошли. Вон там, вроде бы, тропинка. Посмотрим, что за шутки и что за шутники.
Тропинка, действительно имела место, правда, странная, геометрически правильная. Два раза она изгибалась, и оба раза под прямым углом. После второго поворота, пройдя пару сотен метров, мы вышли на поляну. Алёна даже засмеялась: на краю поляны стояла избушка, хорошо хоть без ножек. Но, буде таковые оказались, то просто дополнили бы картину. Избушка покоряла своей древностью и незатейливостью. Сложенная из огромных замшелых брёвен, крытая соломой, она так вросла в землю, что маленькие оконца оказались наполовину скрыты в высокой траве. Мне показалось, что домик просто устал и присел отдохнуть.
— Какая прелесть! Эй, кто в теремочке живёт? Или как там ещё, встань к лесу задом, ко мне передом, — громко сказала Алена и приветливо помахала руками.
— По-моему, никто в ней давно не живёт, да и стоит передом как раз к нам. Думаю, по замыслу автора эта изба не просто так, а часть спектакля. Реквизит. Только бы с бабой Ягой не пришлось общаться, в таких постановках принципиально не участвую, с детства.
Алёна тяжко вздохнула. Потом не удержалась:
— Узнаю знаменитую мужскую романтичность. Часто приходилось слышать, мол, женщины прагматичны от природы, а истинные романтики мужики. Угу. Ты что? Не понимаешь, это же игра? Может тест, какой. Но вряд ли кто-то таким вот изощрённым способом пытается нас извести.