Экипаж машины боевой

Кривенко Виталий Яковлевич

– Уже выходим, Качок спал как убитый, еле разбудил, – ответил Урал открыв люк.

Потом показалась голова Качка с сонной рожей.

– Где мы? – спросил он сонным голосом.

– В раю, Качок, ты помер и в рай попал, вот ангел стоит, – сказал Хасан, показывая на капитана.

– Да пошел ты, Хасан, знаешь куда? – пробубнил Качок и, держась за бок, вылез из люка.

– Сам можешь идти? – спросил капитан Качка.

– Да, могу.

– Ну все, ребята,

отремонтируем мы вашего товарища, будет как новый, а вы можете ехать.

Мы сели рядом с БТРом и стали ждать Туркмена. Минут через десять появился Туркмен и, подойдя к нам, бодро сказал:

– Ну че, заколебались, наверно, меня ждать?

– Да нам, в общем-то, похеру, или здесь сидеть или на блоке, – сказал, вставая, Хасан.

– Тогда прыгаем и поехали, – воскликнул Туркмен и, ударив меня по плечу, добавил:

– Все нормально Юра, сделал все, что ты просил.

– Ну, я не сомневался, ты, Туркмен, всегда все делаешь как надо.

Туркмен протянул мне сверток из бумаги со словами:

– На, держи, здесь «баян», пара стекол морфия и пара промедола.

– Ну ты, Туркмен, молодец, я твой должник.

– Да ладно, сочтемся, – сказал Туркмен, залезая на БТР.

Я запрыгнул в десантный люк, и мы тронулись с места.

Подъехав к блокам, мы стали между танком и БТРом Грека. Луна заметно поднялась, и стало более или менее светло, даже вдали вырисовывались силуэты, с одной стороны – танка, с другой – БТРа.

– Ну что, мужики, может браги вмажем на ночь грядущую, и заодно похаваем? – спросил я пацанов.

– Глупый вопрос, конечно же, вмажем, – сказал Урал.

– Не, подождите немного, я к танкистам за чарсом смотаюсь, – предложил Хасан, и подозвав Сапога, сказал:

– Возьми большую фляжку, пластмассовая которая. Понял? И набери в нее браги, только не разливай, а то я тебя задушу.

Сапог, сняв свою флягу с ремня, начал шариться по отсеку, ища вторую фляжку в полумраке.

– В вещмешке моем возьми, тормоз, а то до утра будешь здесь лазить, – сказал я Сапогу, и показал пальцем, где лежал мой вещмешок.

Сапог, недолго порывшись в мешке, нашел фляжку и вылез на броню за брагой.

– Пошли на свежий воздух, чего мы здесь сидим в этом железе, – предложил Туркмен.

Мы все вылезли из люков и расположились позади БТРа, чтоб огоньками от сигарет не привлекать внимание духовских снайперов.

Через минут пять появился Сапог с фляжками, и Хасан, взяв их, отправился к танкистам за чарсом, а мы расположились поудобней, закурили и стали болтать о всякой ерунде.

Минут через сорок появился Хасан, он был обдолбленый в доску.

Хасан подошел и сел напротив, он смотрел на нас, мы смотрели на него.

– Ну, че ты пялишься своей обдолбленной харей. Взял то, за чем ходил, или забыл за чем ходил? – спросил я Хасана после небольшой паузы.

Хасан протянул кусок лепешки величиной с пачку сигарет и пару пластинок.

Я взял у него одну пластинку и положил себе в карман.

– Остальное пусть у тебя будет, – сказал я Хасану.

– У меня еще что-то есть, – заплетающимся языком прошепелявил Хасан.

Он залез во внутренний карман, вытащил небольшой пакетик и начал размахивать им у меня перед глазами, улыбаясь, как медведь после бани.

– Че это такое? – спросил я его.

– А это белый порошок, который называется героин, если я не ошибаюсь, – произнес Хасан.

– А я-то думаю, чего это ты такой балдежный. Ну, давай сюда эту герашу, мы сейчас ее хапнем, а тебе, по-моему, хватит, нам еще брагу квасить, – сказал я, забирая пакетик у Хасана.

– Не, я еще хапну маленько, – пролепетал Хасан.

– Вот крендель, нахапался уже до упора, а все равно мало. Ну ладно пусть хапает, нам браги больше достанется, – произнес Туркмен.

– А я и брагу буду тоже.

– Ну, это мы посмотрим позже, – сказал я Хасану, и обратился к Сапогу.

– Сапог, тащи сюда хавку, только кашу не бери, ее греть надо, бери тушенку и завтрак туриста, готовь на стол и брагу тащи.

Я размотал пакетик и посмотрел на содержимое, в темноте не очень-то разглядишь, и я спросил:

– У кого есть зажигалка или спички, посветите, а то не разберусь?

Урал зажег спичку, и заглянул в пакетик:

– О-о-о, да здесь пол-Китая можно раскумарить, – произнес с удивлением Урал.

Я снял часы, вытащил штык-нож и отковырнул заднюю крышечку от часов, потом достал шариковую ручку, открутил ее и, вытащив пасту и колпачок, положил их обратно в карман, оставив только нижнюю часть.

– На, Урал, будешь первым, – я протянул ему половинку от ручки и спросил:

– Пятак есть?

– Да, есть, – ответил Урал и достал из кармана пятикопеечную монету (пять копеек мы клали ребром под язык, когда затягивались дымом от героина, дым был горячий и мог обжечь горло, а проходя через медный пятак, дым остывал, половинка от ручки заменяла трубочку, через которую втягивался дым).

– Сапог, щипцы тащи сюда.

Сапог сбегал и принес щипцы, которыми я вытаскивал из Качка «рубашку» от пули. Я взял щипцы, зажал в них крышку от часов и сказал Уралу: