Экипаж машины боевой
Шрифт:
– Он живой? – спросил Хасан.
– Пульс есть, но у него проломлен лоб, – ответил я, и тут же спросил: – А где все наши, что-то выстрелы далеко слишком?
– Спустились чуть ниже, духи вроде отошли немного, и тот душара, который на горе был, тоже вроде съеб-лся.
– Летеха – козел, чижей заслал под обстрел, а сам остался под горой. Если б ротный это видел, он бы убил этого салабона.
– Я ротному скажу, что этот козел чижей подставил, – сказал Хасан.
– Не надо Хасан, это будет выглядеть как подляна.
И тут я увидел на ногах Хасана кроссовки синего цвета, я поначалу не понял, у Хасана не было раньше таких кроссовок.
– Хасан, откуда красы?
– С духа снял.
– Когда ты успел?
– Возле горящей вертушки, когда ты того духа жарил, я со второго «колеса» стянул. Размер точно как у меня, сороковой. Ну, как они тебе?
– Мне они никак, это тебе они как раз. Как это я не заметил их раньше тебя, – произнес я с досадой.
Мы затащили раненого Закирова за камень.
– Сапог, быстро перевяжи Закирова, только осторожней – у него лоб проломлен, и оставайся тут с ранеными, а мы пошли за своими. Только сиди здесь и не куда не уходи. Понял?
– Да, понял, – ответил Сапог, осторожно снимая с Закирчика панаму.
– Бача, ты как?
– Х-ево! Не видишь что ли?! – кривясь от боли, выкрикнул Бача.
– Ну, ты хоть осознаешь это. А вот Закирчику действительно х-ево, – сказал я Баче, и обратился к Уралу: – Может, тоже останешься, Сапогу поможешь, да и мало ли чего?
– Не, я пойду, чего здесь толпой делать. А гранатомет может там пригодится.
К нам подбежали взводный и Мосейко:
– Ну, как он? – спросил виновато взводный, присев возле раненого Закирова.
– Ну, ты че, лейтенант? Нахрена так делать?! – закричал на взводного Хасан.
Взводный молчал, опустив голову. Он понимал, что это случилось по его вине, и он очень не хотел, чтоб об этом узнал ротный, или еще кто-нибудь из командования.
– Мужики, мне очень жаль, я виноват, не буду спорить. Вы только не говорите никому об этом, я же не специально.
– Хули толку с твоих извинений! Пацана – вон, покалечило из-за тебя, и еще неизвестно, чем это для него закончится, – высказал я взводному, срываясь на крик.
– Да ладно, что толку орать теперь. Пошли быстрей к нашим, – перебил меня Хасан.
– Моська, останешься здесь вместе с Сапогом. АГС найди обязательно, главное ствол найди, остальное ху-ня. Понял? – обратился я к Мосейко.
– Да, да, конечно, – ответил Мосейко, испуганно глядя на то, как Сапог перевязывает раненого Закирова.
– Сапог, поглядывай на гору, этот душара может появиться в любой момент, – сказал я Сапогу.
– Хорошо, Юра, я понял. Ну, давайте, мужики, ни пуха вам, – высказал напутствие Сапог.
И мы один за другим двинулись в сторону выстрелов, которые раздавались за горой. Я и Хасан бежали первыми, за нами пристроился взводный и Урал.
Спускаясь вниз
– Ну, что здесь? – спросил Хасан ротного.
– За горой открытая местность, духи залегли с той стороны, и не дают нам высунуться отсюда, вот так и сидим, – ответил ротный, набивая «магазин» патронами.
– Что будем делать? – спросил я.
– Я уже почти не командир, спроси вон у Каши! – воскликнул ротный, криво улыбаясь.
– Не понял. Как это не командир? – удивленно спросил я.
– Я отказался нахрапом брать эту банду, передал по рации замполиту, что если дальше полезем, то зря людей положим. Попросил в поддержку вертушки. Замполит ответил, что вертушек нет, шинданские на перевале зашиваются, всю авиацию задействовали там. Так что придется своими силами разьеб-ваться. А если я откажусь выполнить приказ, то он отстранит меня от командования группой и назначит на мое место лейтенанта Кашкина. Понятно?! – ответил ротный.
– Ну, ни х-я себе дела. А летеха об этом знает? – спросил Хасан.
– А ты хочешь, чтоб он узнал об этом? Тогда иди и передай ему. Он тут же поднимет всех в атаку, – прокомментировал ротный, и пристегнув рожок, передернул затвор автомата.
– Значит, будем выполнять приказ замполита? – спросил я ротного, и сел на землю, бросив рядом автомат.
Хасан тоже приземлился рядом со мной и, положив автомат на колени, уперся в него лбом.
– Мои приказы будете выполнять! Ясно?
– Яснее не бывает, – ответил я.
– Бережной, ты че, ранен? – взглянув на меня, спросил ротный.
– Нет, это не моя кровь, Закирова дух подорвал.
– Насмерть?
– Вроде живой, но безнадежный. АГС разнесло нахер, – ответил я.
– Спасибо, обрадовал. Еще какие новости?
– Бача ранен, нога простреляна и левая кисть. С ранеными остались Сапог и Мосейко.
– Ну, бля, дела, – произнес с досадой ротный.
– А тут как, радист-то где? – спросил я.
– Радиста слегка осколком задело, ловушку зацепил, хорошо, что хоть успел за камень запрыгнуть. Рацию повредило, то ли взрывом, то ли радист ее долбанул, когда падал, короче, без связи остались, – ответил Грек.
– А как с ранеными-то быть? Закиров долго не протянет. –Обратился я к ротному.
– Говорят же тебе, связи нет, придется самим выносить. Всем уходить нельзя, духи нам выйти все равно не дадут. Зашли кого-нибудь, пусть вынесут раненых к кишлаку, туда должны подойти наши танки и БТРы, скорее всего они уже там, – сказал ротный.