Экипаж машины боевой

Кривенко Виталий Яковлевич

– Ну и нюх у ротного.

– Таджик, ты чем-то не доволен? – услышали мы голос ротного.

– Ну и слух, – почти шепотом произнес Хасан.

– Это у него после контузии чувства прорезались, – прошептал я, повернувшись к Хасану.

– А по роже-то как он бьет после контузии? Ты ведь недавно испытал, – так же шепотом спросил Хасан.

– Жаль, что тебе не обломилось, а то бы понял разницу, – ответил я.

Дальше мы шли молча, постоянно наблюдая за щелью между скал. Ротный не выпускал бинокль из руки, он шагал не спеша, и через каждые два-три шага оглядывал в бинокль местность. Это на первый взгляд казалось, что

духи здесь не в состоянии устроить засаду. На самом деле, от духов можно ожидать всего, они могут замаскироваться на видном месте, как не раз уже бывало. Так что подобная уверенность не раз оборачивалась для нас трагически, поэтому осторожность ротного была для всех нас понятна.

Взять, к примеру, духовских снайперов, эти черти вообще являли чудеса маскировки. Сидит в скалах этакий душок с «буром», накинув на себя мешковину, и щелкает преспокойно нашего брата. Если со стороны посмотреть, то на вид он ничем не отличается от обычного камня. Щелкнет разок, и замрет на месте, а звук от выстрела разносится эхом по горам, так что на слух ни хрена не определишь, откуда лупит этот гаденыш. Может он и не далеко сидит, а черта с два его увидишь, а если представить, что он не один? Снять такого снайпера можно только случайно, когда долбишь из автомата куда попало, обстреливая горы вокруг себя.

Мы приближались к расщелине, я посмотрел на часы, они показывали три часа десять минут. «До заката еще далеко, так что палево это не скоро закончится» – подумал я и глянул на небо, солнце все еще висело высоко над головой, хотя уже заметно начало склоняться в сторону заката.

Вот мы уже приблизились к проходу, он был узкий, метра два в ширину, далее в глубь он изгибался, поэтому выхода из него видно не было. Пупсик с бойцами тоже подошли к проходу и оказались рядом с нами. Ротный стоял в раздумье, он не мог решить, идти дальше или нет.

– Надо заминировать эту щель, – вынес предложение взводный.

– Чем заминировать? Саперов с нами нет. А ловушки ставить толку мало, для духов это семечки, они их поснимают в шесть секунд. Для них даже обычные противопехотки не проблема, – ответил ротный.

– "Охоту" сюда надо, – ляпнул Хасан.

– Еще один умник нашелся, – произнес ротный.

– Может, Грека со своими подозвать. Чего они там зря сидеть будут? – предложил я.

– Пусть сидят там. Еще не хватало, чтоб духи нас с двух сторон захлопнули, как крыс в ловушке.

– Тоже верно, – согласился я.

– Ладно, хватит ерунду молоть. Короче так, лезем в эту дыру. Оружие всем держать наготове, заходим по двое, – сказал ротный, и скомандовал: – Все за мной.

Ротный с Пупсиком пошли первыми, за ними пошли взводный с Уралом, потом мы с Хасаном, за нами пристроились Пряник с Самоваром, и так далее. Шли мы медленно, в полшага, вполне могло оказаться, что проход этот заминирован. Пройдя немного дальше, я заметил, что щель немного сузилась, разрыв между скалами стал полтора метра. Состояние у меня было, мягко выражаясь, не ловкое. Мы находились как бы в каменных тисках, и все время казалось, что тиски эти вот-вот сомкнутся и раздавят нас в лепешку. Хотя реальная опасность, конечно же, не в том, что скалы эти сомкнутся, а совсем в другом, но на данный момент меня посетила именно эта бредовая мысль.

– Стоп, всем стоять! – услышали мы голос ротного.

Мы резко остановились, Пряник ткнулся мне в спину, сзади послышались возмущения.

–

Качан – падла, куда ты ломишься, урод, – возмущался Андрей, один из братьев близнецов.

Качан, это кличка парнишки с нашей роты, он был одного призыва с Сапогом, звали его Володя, по нации он был лезгин. Сам Качан был небольшого роста, зато нос у него был шедевром природного мастерства, он был не просто большой, его нос был огромный и горбатый. Когда он попал к нам в роту, все падали со смеху, смотря на его нос, особенно смешно его голова смотрелась сбоку. Качан на первый взгляд казался немного чудаковатым, он, бывало, отвечал не впопад, задавал глупые вопросы, доходило до него как до жирафа, а иногда поговоришь с ним – вроде не глупый пацан. Его не поймешь, то ли он прикалывается, то ли он такой в натуре, но как бы там ни было, в нашей роте Кочан был ходячим приколом.

– Что там такое? Урал, дай посмотрю, – сказал Хасан и стал протискиваться между взводным и Уралом, я тоже полез за ним.

– Куда вы, блин, лезете? – с возмущением спросил нас взводный.

– Ловушка! Отойдите немного назад. Не дотрагивайтесь до стен. Слышите меня, отойдите от стен, – услышали мы голос ротного.

Я посмотрел через плечо Пупсика, но кроме сидячего на корточках ротного ничего не было видно. Я протиснулся между Пупсиком и взводным, и оказался за ротным.

– Че там такое? – послышался голос Андрея, который находился позади цепочки.

– Растяжка, – ответил ему Самовар.

Ротный сидел и внимательно разглядывал духовское сооружение. Я заметил под левой стенкой скалы гранату Ф-1, она была прижата двумя камнями, от кольца этой гранаты, сантиметрах в двух от земли, тянулась нитка, идущая к противоположной стенке. Как мне на первый взгляд показалось, это была обыкновенная ловушка, вроде ничего особенного. Я сначала не понял в чем дело, почему ротный так долго разглядывает ловушку и не снимает ее? Растяжку снять легко, главное ее заметить вовремя.

– Командир, почему не снимаем растяжку? – спросил я ротного.

– Потому что она хитрая, – ответил ротный.

– Как это понять? – удивился я.

– А так, если попытаемся ее снять, взлетим на воздух, причем все сразу.

– Не понял?

– Смотри сюда, – ротный показал пальцем на кольцо от гранаты.

И тут я увидел, что от кольца вдоль стенки скалы ответвляются в разные стороны две нитки, идущие вверх по диагонали, одна вперед, другая назад. Нитки были темно-серого цвета и гладкие, на фоне скалы они были едва заметны, такое ощущение, будто бы обычные конопляные нитки, из которых шьют мешки, смазали солидолом. Конопляные нитки почти незаметны на земле, но на фоне скал они заметней, наверно, поэтому духи и смазали их солидолом или еще чем-то, чтобы сделать эти нити невидимыми. Духи вообще щепетильны во всякого рода тонкостях, чтобы они не делали, все как-то замысловато и коварно, в военной хитроумности с ними тягаться тяжело.

– Может, оставим так как есть, перешагнем и пойдем дальше, – предложил я.

– А вдруг за нами кто пойдет, мы же подмогу вызвали, или Греку вздумается за нами пойти. Да и что впереди, неизвестно, может, придется ломиться обратно со всех ног. Уж лучше сейчас снять, а то потом жалеть об этом поздно будет, – разъяснил мне ротный.

– Че там такое? – спросил Хасан.

– Нитки вдоль стены натянуты, скажи задним, чтоб до этой стенки не дотрагивались, – ответил я.