Экипаж «Меконга» (др. изд.)
Шрифт:
— Ну-с, — сказал он, потирая лоб, — ничего не поделаешь, придется пересмотреть отметки. Прошу вас, Николай Сергеевич, завтра же сходите в Институт физики моря. Можно будет, Николай Илларионович?
— Пожалуйста, — кивнул Опрятин. — Во второй половине дня.
— Вот и отлично. Вы не представляете себе, сколько нервов выматывает у нас трубопровод. Чересчур осторожные люди тормозят работу. В прошлое воскресенье мы были на площадке и… А, да что говорить.
— Понимаю, — сочувственно сказал Опрятин. — Кстати, Борис Иванович, я не знал, что
— А что?
— Я видел вас в воскресенье на красивой белой яхте.
— Позвольте, откуда вы видели?
— С теплохода «Узбекистан».
— Вон что, — сказал Привалов. — Как же вы уронили с теплохода женщину?
Тонкие губы Опрятина чуть растянулись в улыбке.
— Лично я не ронял, — ответил он. — Был какой-то скандал. Столкнули ее за борт в свалке или сама она свалилась, право, не знаю. Кажется, в руках у нее был какой-то металлический предмет.
— Металлический предмет? — Привалов взглянул на Николая. — Вы видели что-нибудь, когда вытаскивали ее из воды?
— Кроме пряжек на босоножках, ничего металлического не видел.
— Ну, бог с ней. — Опрятин встал. — Между прочим, Борис Иванович, то место любопытно не только спасением утопающей. Я заметил там пузыри на поверхности воды. Не газовыделение ли?
— Вполне возможно. Сообщите нефтеразведчикам.
— Как я сообщу, не зная точно места? Это же не суша, где есть ориентиры.
— Помнится мне, — сказал Николай, — что в тот момент прямо по курсу у нас была телевизионная вышка, а на правом траверзе — холодильник. Восемнадцатый буй фарватера был метрах в ста к северу. Этих ориентиров вполне достаточно.
— Благодарю, — сказал Опрятин. — Итак, я жду вас завтра.
Он попрощался и ушел.
Николай принялся складывать светокопии.
Глава четвертая, Про каплю, имеющую каплевидную форму
Привычка вместе быть день каждый неразлучно
Связала детскою нас дружбой; но потом
Он съехал…
Они вышли из института и зашагали по улице, залитой ярким солнцем.
— Ух, жарища! — вздохнул Юра. — Зачем вызывал тебя шеф?
Николай коротко рассказал.
— Интересно, каким образом они собираются поднять уровень моря? — Не дождавшись ответа, Юра заглянул в лицо друга: — Ты о чем задумался, старик?
— Юрка, — сказал Николай, — как ты думаешь, почему она упала с теплохода?
Юра ухмыльнулся:
— Вот оно что! Бойся женщин, которые падают с теплоходов. На твоем месте я бы не спасал их.
— Довольно звонить! — буркнул Николай и ускорил шаг.
Не то чтобы он много думал об этой женщине в красном сарафане, но что-то в ее лице, темноглазом и узком, обрамленном белокурыми волосами, вызывало в нем смутную тревогу. Как будто он уже видел когда-то это лицо.
Странная, в общем, женщина. Когда
Друзья свернули с людной улицы в тихий переулок, который назывался «Бондарный». На узеньком тротуаре, в чахлой тени акации, сидели на табуретках два старичка в бараньих шапках и с яростным стуком играли в игру, известную на Западе под названием «трик-трак», а на Востоке — под названием «нарды», — древнюю игру, сочетающую умение переставлять шашки со случайностью — количеством выпавших очков.
— Здравствуйте, дядя Зульгэдар и дядя Патвакан! — громко сказал Юра.
Бараньи шапки враз кивнули.
— Зайдешь? — спросил Николай, останавливаясь возле арки, которая вела в глубину двора.
— А почитать что-нибудь дашь?
— Есть «Улица ангела» Пристли.
— К чертям ангелов!
— Есть «Шерпы и снежный человек».
— Снежный человек? Другое дело. Для такой погоды — в самый раз…
Они вошли во двор и пересекли его по диагонали.
Это был старый двор их детства. Двухэтажный дом опоясывал его застекленными галереями. На второй этаж вела открытая лестница, поддерживаемая зелеными железными столбами, по которым было так удобно и приятно съезжать вниз. В подвале можно было искать клады и прятаться от погони, отстреливаясь из лука. Узкий и крутой лаз вел на крышу, и оттуда, с высоты крепостной стены, велось наблюдение за коварными команчами, которые в любую минуту могли выйти на тропу войны, С многочисленных бельевых веревок свешивались разноцветные флаги белья и паруса простынь…
Старый добрый двор! Двор-прерия. Двор-фрегат.
Здесь они родились и выросли, Юра Костюков и Коля Потапкин. Здесь они придумывали свои первые игры и прочли свои первые книжки. Они носились по двору, стреляли из лука и накидывали лассо на фикусы, выставленные для поливки, и не раз их хватала цепкими пальцами за ухо старая ворчливая Тараканша, владелица фикусов (ее настоящая фамилия была Тер-Авакян).
А на первом этаже жил моряк. Мальчишки с почтением взирали на его черную фуражку с золотым «крабом» и золотые, с изломом нашивки на рукавах. Он плавал на пароходе и подолгу не бывал дома. А дома у него были живая черепаха и дочка — худенькая веснушчатая девочка с желтыми косичками.