Экипаж
Шрифт:
— А-а-х-х-х! — вылетает спрессованный кулак, видимый мутным пятном на фоне ярких солнечных лучей.
— Крак! — отвечают ему шлюзовые ворота. Лодку затаскивали на стапели кормой вперед, поэтому теперь все четыре носовых бьют слаженно в близкую металлическую раздвижную стену.
— Крак-крак, — еще раз вздыхают ворота и расползаются в стороны, впуская веселую морскую воду бурлящим потоком.
— Продувка штатно! — орет старпому торпедист, взбираясь на рубку быстрее обезьяны-сварщика.
— Дебилы, — меланхолирует Штырь.
— Полные, — соглашается
Из дыры на столбе воды выплывает Бдык с разводным ключом в лапах и орет:
— Кто люки не задраил? У меня машинное затопило!
Ша улыбается и ныряет в набегающую волну. Следом летит разводной ключ.
По волнам на надувном плотике болтается док и грозит открытой ромовой бутылкой механику:
— Твое счастье, что промахнулся! Попал бы по черепушке, я бы тебе клизму поставил, ведерную! Делать им нечего, все подгадить норовят.
На следующий день ворота отремонтированы, вода откачана, лодку проветривают. Ша приносит Бдыку два ключа, похожих друг на друга как близнецы-братья. Механик принимает оба и прячется обратно внизу. У него еще не все клапана отрегулированы после установки новых шайб.
— Какая тварь инструменты поперла? — долетает тоскливый вопль из бурелома металлических подпорок.
Старпом поправляет фуражку и вздыхает:
— Как всегда: доки что-то потеряют, а мы виноваты. Правда, Ша?
Торпедист согласен. Ему еще надо пристроить куда-то огромный ящик с разномастными интересными штуками. Потому что Бдык — он злопамятный и его придется неоднократно задабривать. А кто, где и чего потерял — так это сами виноваты.
— Влево десять! — командует сам себе Штырь, отрабатывая штурвалом. Затем через люк выбирается на палубу, цепляется за леера ограждения и недоуменно смотрит на рули. Рули стоят как влитые, даже не шелохнулись. — Не понял…
Проверив еще раз свое подозрение, рулевой берет кувалду и лезет поближе к проспринцованным тягам и подшипникам. Шарахнув пару раз по закаменевшей смазке, впадает в боевое безумие и начинает бегать за мастеровыми, мечтая их убить всех сразу и каждого по отдельности:
— Как я вам по ниточке лодку поведу, ублюдки криворукие! Вы мне все рулевое угробили, выкидыши кастрированные! Да я вас!..
Через час делегация провинившихся приносит бочонок с крайне вонючим содержимым и начинает отмачивать закостеневшее железо. На следующий день смазку заменяют, перебрав попутно всю механику и внутри, и снаружи. Все работает как надо. Теперь Штырь уже без воплей крутит штурвал одним пальцем и бухтит для порядка:
— Бракоделы… Поубивать их мало.
К концу месяца старпом бредет в бухгалтерию и выкладывает смету по ремонту и зарплатные карточки. Бухгалтерия собитает бумаги в кучу, улыбки испаряются и хором задают единственный вопрос:
— Откуда цифры взяты?! Какого дьявола вы тут начитали?!
— Это ваши расценки, по контрактам.
— Каким-таким контрактам?! — хоровое пение переходит на визг.
— Ну, экипаж списали на берег? Списали. Ремонт делать привлекли? Привлекли. Вот приказ адмирала. Контрактникам
Бухгалтерия жует бумаги, заливаясь слезами. Старпом пододвигает поближе графин с затхлой водой, дает запить и участливо интересуется:
— Так проглотите или помощь нужна? Кстати, это была копия. Вторая у адмирала. Третья уже в банке, чтобы деньги готовили. А оригинал у меня. И я вам его не дам…
Через час собравшиеся вместе адмиралы разглядывают злополучные листочки и матерятся:
— Вот как так можно, а? Наши премиальные на зарплату экипажу ушли. Ужас, что делается… И ведь не отыграть назад уже, все по канцелярии проведено, утверждено и нами же согласовано и одобрено…
Еще через час всех скопом и каждого по отдельно призывают обратно на службу и объявляют о долге перед Родиной в целом и военно-морским подводным флотом в частности.
Старпом строит команду, выдает квиточки по начисленному и просит не разбегаться. Потому как дезертировать надо было раньше, до начала ремонта. А сейчас особо бежать и некуда. Как только в городе узнают, сколько каждый из матросов и старшин получил на руки, их объявят завидными женихами. И в живых никто не останется, распустят на лоскуты каждого.
Экипаж соглашается.
— Лодка к предпоходной проверке готова!
На пирсе свалена груда ящиков, мешков, корзин и просто непонятных деталей в вонючей смазке. Через три дня командование хотело выбраться на рыбалку, а на любимой “карманной” малышке потекли сальники. Поэтому объявили замену “активного игрока”, ремонт как таковой закончили, из доков выпихнули и теперь спешно готовят к учебному походу.
Не пытаясь даже сунуться в эти дебри, адмирал ловит старпома за пуговицу на мундире и ласково уточняет:
— Ты мне главное скажи, послезавтра сможешь проверку на борт принять?
— Если только в рабочей робе. Там внутри пока еще не везде даже краска просохла.
— И что, всем этим дышать?
— Так в надводном положении пойдем, люки откроем для вентиляции.
— А если волна высокая или шторм? Вроде погода портится.
— Тогда тоже пойдем. Но только туда, вертикально вниз, — коготь старпома показывает на пирс под ногами. — Накопители не просохли, у механика второй движок разобран. Поэтому внутренняя вентиляция отключена. Не тянем мы все сразу — и плыть, и дышать.
Адмирал хмурится, разглядывая темное небо над головой.
— Хотя, зачем в шторм рыбачить?.. Короче, неделя тебе на подготовку. Проверю.
— Три минимум, господин адмирал!
— Две. И все, не торгуйся. Или погоны на стол положишь.
Глядя в удаляющуюся спину, старпом грустно шипит себе под нос:
— А нужны ли мне эти погоны? С таким-то настроем…
С якоря сниматься
Весть притащили миноноски. Гоблины не вытерпели, заорали с мачт еще на входе в бухту: