Экология разума (Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии)
Шрифт:
Теперь нам следует ответить на вопрос, почему в семьях шизофреников эти последовательности бывают либо особо частыми, либо особо деструктивными. У меня нет статистического подтверждения, тем не менее на основании серии интенсивных наблюдений над несколькими семьями я могу предложить гипотезу групповой динамики, задающей такую систему взаимодействий, что опыт ситуации "двойного послания" должен повторяться вновь и вновь ad nauseam ["до тошноты" - лат.]. Проблема состоит в конструировании модели, которая будет с необходимостью совершать циклы, воспроизводящие последовательности этих паттернов.
Такая модель предлагается теорией игр фон Неймана и Моргенштерна (von Neumann, Morgenstern, 1944).
Нейман занимался математическим изучением формальных условий, при которых сущности, обладающие полным интеллектом и стремлением к выигрышу, станут образовывать между собой коалиции для максимизации той выгоды, которую члены коалиции могут получить за счет не-членов. Он предположил, что эти сущности заняты чем-то вроде игры, и задался вопросом о формальных характеристиках тех правил, которые принудили бы игроков, обладающих полным интеллектом и ориентированных на выигрыш, к формированию коалиций. Возникли очень любопытные выводы, и именно эти выводы я и хочу предложить как модель.
Очевидно, что коалиции могут возникнуть только в том случае, если игроков не меньше трех. Любые два могут объединиться для эксплуатации третьего, и если игра исходно симметрична, то есть три решения: А+В versus С; В+С versus A; А+С versus В.
Для системы из трех игроков фон Нейман показал, что любая сформировавшаяся коалиция будет устойчива. ЕслиД и В находятся в альянсе, С ничего не может с этим поделать. Очень интересно, что А и В в дополнение к правилам неизбежно выработают конвенции, запрещающие им, например, выслушивать предложения С.
Если игроков пятеро, то положение совершенно меняется, появляется множество возможностей. Четверо игроков могут объединиться против одного, что иллюстрируется следующими пятью паттернами: A versus B+C+D+E; В versus A+C+D+E; С versus A+B+D+E; D versus A+B+C+E; E versus A+B+C+D.
Но ни один из этих паттернов не будет устойчивым. Четверо игроков с необходимостью должны начать субигру внутри коалиции с целью получения неравных долей добычи от эксплуатации пятого игрока. Это приведет к паттерну коалиций, который можно описать как 2 versus 2 versus 1, например В+С versus D+E versus А. В такой ситуации у А появляется возможность присоединиться к одной из этих двух пар, что приводит к схеме 3 versus 2.
Но в схеме 3 versus 2 для троих будет выгодно привлечь на свою сторону одного из двоих, чтобы сделать свой выигрыш более надежным. Так мы возвращаемся к схеме 4 versus 1 - не обязательно к той же, с которой начали, однако имеющей те же общие свойства. Она в свою очередь должна распасться на 2 versus 2 versus 1 и т.д.
Другими словами, для любого паттерна коалиций существует по крайней мере один другой паттерн, который будет над ним "доминировать" (по терминологии фон Неймана), причем отношение доминирования нетранзитивно. Всегда будет существовать циклический список альтернативных решений, и система никогда не перестанет переходить от одного решения к другому, всегда находя решение, более предпочтительное, чем нынешнее. Фактически это означает, что роботы (благодаря своему полному интеллекту) так и не смогут сыграть ни одной "партии" в этой игре.
Эта модель напоминает мне то, что происходит в семьях шизофреников. Кажется, что никакие два члена не могут образовать коалицию, достаточно стабильную в любой данный момент. Всегда вмешается какой-то другой член (или члены) семьи. Или даже без такого вмешательства один из двух членов, составляющих коалицию, может покинуть ее под влиянием чувства вины.
Отметим, что для достижения такой нестабильности (осцилляций)
Я хочу подчеркнуть, что в подобной системе опыт каждого отдельного индивидуума будет следующим: каждое предпринимаемое им действие соответствует здравому смыслу в ситуации, которую он правильно видит в тот момент, но действия, предпринимаемые другими членами системы в ответ на его "правильное" действие, последовательно демонстрируют, что его действие было ошибочным. Таким образом, индивидуум вовлечен в непрерывную последовательность того, что мы назвали опытом "двойного послания".
Не знаю, насколько валидной может быть такая модель, но я предлагаю ее по двум причинам. Во-первых, она пытается говорить о большей системе - о семье - вместо того, чтобы говорить, как мы привыкли, об индивидууме. Если мы хотим понять динамику шизофрении, мы должны изобрести язык, адекватный феноменам, возникающим в этой большей системе. Даже если моя модель непригодна, все же следует поговорить о том языке, который необходим для описания этих феноменов. Во-вторых, концептуальные модели, даже если они некорректны, все равно полезны в том смысле, что критика этих моделей может дать толчок новым теоретическим подходам.
Позвольте мне высказать одно критическое замечание и посмотреть, к каким идеям оно приведет. В книге фон Неймана нет такой теоремы, которая указывала бы, что сущности (роботы), вовлеченные в этот бесконечный танец перемен коалиций, когда-либо станут шизофрениками. Согласно абстрактной теории, эти сущности будут сохранять полный интеллект до бесконечности.
Главное различие между людьми и роботами фон Неймана заключается в факте обучения. Бесконечный интеллект предполагает бесконечную гибкость, и игроки в описанном мною танце никогда не смогут испытать ту боль, которую испытывают человеческие существа, если постоянно оказываются неправыми в том, что они знают. Человеческие существа привязываются к найденным ими решениям, и именно эта психологическая привязанность делает их столь же уязвимыми, как и члены семьи шизофреника.
Из рассмотрения модели следует, что применимость гипотезы "двойного послания" для объяснения шизофрении должна зависеть от определенных психологических предположений о природе человеческого индивидуума как обучающегося организма. Чтобы индивидуум был склонен к шизофрении, его индивидуальность должна совмещать два контрастирующих психологических механизма. Первый - механизм адаптации к требованиям ближайшего окружения, второй - механизм приобретения краткой или длительной привязанности к адаптациям, достигнутым посредством первого механизма.
То, что я называю "краткой привязанностью к адаптации", Берталанфи называет "имманентным состоянием действия", а "более продолжительная привязанность к адаптации" - это просто "привычка".
Что такое личность? Что я имею в виду, когда говорю "Я"? Возможно, то, что каждый из нас понимает под "собой", - это фактически агрегат, соединяющий наши привычки восприятия и адаптивных действий и (время от времени) наши "имманентные состояния действия". Если некто атакует "привычки" и "имманентные состояния действия", характеризующие меня в момент взаимодействия с ним, т.е. если он атакует именно те "привычки" и "имманентные состояния", которые сформировались как часть моих отношений с ним, - он отрицает мое "Я". Если же я глубоко заинтересован в этом человеке, отрицание им моего "Я" будет для меня еще более болезненным.