Экономическая наука в тяжелые времена. Продуманные решения самых важных проблем современности

GOOD ECONOMICS FOR HARD TIMES

Copyright © 2019 by Abhijit V. Banerjee and Esther Duflo

All rights reserved

Десять лет назад мы написали книгу о своих исследованиях. К нашему удивлению, она нашла немало читателей. Нам это было приятно, но мы не совсем поняли, что произошло. На самом деле экономисты не пишут книги, по крайней мере такие книги, которые читаются людьми. Мы же сделали это, и это сошло нам с рук, после чего настало время вернуться к нашей обычной работе, то есть к написанию и публикации научных статей.

Именно этим мы и занимались, но заря первых лет Обамы сменилась психоделическим безумием брексита, желтых жилетов и американо-мексиканской стены, а напыщенные диктаторы (или их избранные эквиваленты) заменили сумбурный оптимизм «арабской весны». Неравенство активно нарастает, надвигаются экологические катастрофы, а проводимая политика грозит новыми глобальными бедствиями, но все, что мы можем этому противопоставить, – это набор банальностей.

Мы

написали эту книгу, чтобы сохранить надежду, чтобы объяснить самим себе, что пошло не так и почему, книгу-напоминание о том, что получилось сделать правильно. Эта книга не только о проблемах, но и о том, как восстановить наш мир, если мы будем честны с диагнозом. Эта книга о провалах экономической политики, о том, когда и в чем мы были ослеплены идеологией и где мы упустили очевидное, но также и о том, где и почему продуманная экономическая наука полезна, особенно в современном мире.

Тот факт, что такая книга должна быть написана, еще не означает, что мы, авторы, лучше всего подходим для выполнения этой задачи. Многие из проблем, с которыми сталкивается мир сейчас, особенно заметны на богатом Севере, в то время как мы посвятили свою жизнь исследованию проблем бедных людей в бедных странах. Было очевидно, что нам придется погрузиться в изучение новой для себя литературы, при этом сохранялась вероятность, что мы что-нибудь упустим. Нам потребовалось некоторое время, чтобы убедить себя в том, что такие усилия оправданны.

В конечном итоге мы решились осуществить эту затею, отчасти потому, что нам надоело со стороны наблюдать за тем, как общественные дискуссии по основным экономическим вопросам – иммиграции, торговле, экономическому росту, неравенству или экологии – становятся все менее и менее рассудительными. Но также и потому, что в ходе наших размышлений мы осознали, что проблемы, с которыми сталкиваются богатые страны, на самом деле зачастую пугающе напоминают те проблемы, которые мы привыкли исследовать в развивающемся мире – забытые в результате развития люди, раздувающееся неравенство, неверие в правительство, фрагментация общества и политики и так далее. Мы многое узнали в процессе написания этой книги и укрепились в уверенности в наших профессиональных навыках в качестве экономистов, то есть в здравом отношении к фактам, скептическом – к простым решениям и чудодейственным средствам, скромном и честном осознании того, что мы знаем и понимаем, а также, что, возможно, самое важное, в желании испытывать новые идеи и решения, ошибаясь при этом, если это ведет нас к конечной цели построения более гуманного мира.

Мы живем в эпоху растущей поляризации. От Венгрии до Индии, от Филиппин до Соединенных Штатов, от Великобритании до Бразилии, от Индонезии до Италии общественные дискуссии между левыми и правыми превращаются во все более и более громкую ругань, в которой бессмысленное использование резких слов оставляет все меньше возможностей для примирения. В Соединенных Штатах, где мы живем и работаем, голосование за кандидатов разных партий на выборах разного уровня достигло наименьших значений за всю историю наблюдений [2] . Восемьдесят один процент тех, кто идентифицирует себя с одной из партий, негативно относится к другой партии [3] . Шестьдесят один процент демократов считает республиканцев расистами, сексистами и фанатиками. Пятьдесят четыре процента республиканцев называют демократов злобными. Треть всех американцев расстроятся, если близкий член их семьи вступит в брак с представителем другой партии [4] .

Во Франции

и Индии, двух других странах, где мы проводим много времени, рост популярности правой идеологии обсуждается, в близких нам кругах либеральной «просвещенной» элиты, во все более эсхатологических терминах. Существует четкое ощущение, что цивилизация, как мы ее знаем, основанная на демократии и дискуссиях, находится под угрозой.

Как представители общественных наук, мы видим свою задачу в том, чтобы предложить такие факты и интерпретации этих фактов, которые, как мы надеемся, смогут содействовать коммуникации между разделенными сторонами, помогут каждой стороне понять, что говорит другая. В результате, даже если согласие не будет достигнуто, разногласия получат разумное обоснование. Демократия может существовать при разногласиях, пока обе стороны уважают друг друга. Но уважение требует некоторого понимания.

Что особенно беспокоит в нынешней ситуации, так это то, что пространство для подобного общения, похоже, сокращается. Представляется, что возникает «трайбализация» взглядов, не только политических, но и в отношении того, в чем состоят важнейшие общественные проблемы и каковы способы их решения. Масштабное исследование показало, что взгляды американцев по широкому спектру вопросов объединяются подобно виноградной грозди [5] . Люди, разделяющие некоторое мировоззрение, скажем, в отношении гендерных ролей или о том, всегда ли тяжелая работа ведет к успеху, имеют, похоже, одинаковые мнения по целому ряду вопросов, от иммиграции до торговли, от неравенства до налогов, а также в отношении роли правительства. С помощью этих основополагающих элементов мировоззренческой системы гораздо легче предсказать политические взгляды людей, чем на основе их доходов, демографических характеристик или местожительства.

Эти вопросы в некотором роде находятся в центре политического дискурса, и не только в Соединенных Штатах. Проблемы иммиграции, торговли, налогов и роли правительства одинаковым образом оспариваются в Европе, Индии, Южной Африке или Вьетнаме. Но мнения слишком часто основываются на заявлении конкретных личных ценностей («я за иммиграцию, потому что я бескорыстный человек», «я против иммиграции, потому что мигранты угрожают нашей идентичности как нации»). Подкрепляются же они лишь произвольно подобранными цифрами и очень упрощенной интерпретацией фактов. При этом серьезно эти вопросы сами по себе никто в обществе на самом деле не обдумывает.

Все это может иметь пагубные последствия, поскольку, как представляется, нам грозят тяжелые времена. Динамичные годы глобального роста, поддерживаемого расширением торговли и удивительным экономическим успехом Китая, могут закончиться, что связано с замедлением роста Китая и повсеместно разгорающимися торговыми войнами. Процветавшие во время волны подъема страны – в Азии, Африке и Латинской Америке – начинают задумываться о том, что с ними произойдет в будущем. Разумеется, для большинства стран процветающего Запада медленный рост не представляет чего-то нового на настоящем этапе, но зато их особенно беспокоит быстрая эрозия общественного договора, которую мы видим в этих странах. Похоже, мы вернулись в мир «Тяжелых времен» Диккенса [6] , в котором имущие сталкиваются с растущим отчуждением неимущих, и решения этой проблемы не видно [7] .

Центральное место в современном кризисе занимают вопросы экономической теории и экономической политики. Есть ли что-то, что можно сделать, чтобы ускорить экономический рост? Должно ли это быть приоритетом для богатого Запада? И что еще? А как насчет повсеместно растущего неравенства? Является ли международная торговля проблемой или решением? Как она влияет на неравенство? Каково будущее торговли? Смогут ли страны с более низкими затратами на рабочую силу переманить мировое производство из Китая? А как насчет миграции? Действительно ли уровень малоквалифицированной миграции слишком велик? А как насчет новых технологий? Является ли, например, развитие искусственного интеллекта поводом для опасений или поводом для ликования? Наконец, что, пожалуй, требует наиболее срочного решения, как общество может помочь всем тем людям, которые были оттеснены рынком на обочину?