Экономические провалы
Шрифт:
По всему видно, что смиренные светочи, т.е. помещичьи и крестьянские семейства, разоренные преобразованиями, не могут в течение 25 лет возбудить к себе такого внимания, которое бы поворотило их быт на новый лучший путь. Без сомнения, это нерадение происходит от общего свойства русской натуры, одинаково подчиняющейся как в простонародье, так и в интеллигенции, известной поговорке: русский не перекрестится, пока гром не грянет. Впрочем, течение русской жизни представляет не одну только сдержанную скорбь, но и грозу со страшным громом, беспрестанно вокруг нас раздающимся. Замерзающие зимой на дорогах крестьяне, пропившие свою одежду и обувь, или преждевременно умирающие в деревнях от жестокого пьянства, разве не представляют собою грозу и бурю? Затем, случаи убийства из-за нескольких гривен, совершаемые от помутившегося от пьянства рассудка, также выражают смертоносный гром бедствий. Наконец, наша молодежь, наши будущие заместители в жизни (офицеры, студенты и гимназисты), оканчивающие жизнь самоубийством, неужели не в силах возбудить такую деятельность в наших мыслях, которая додумалась бы до причины, порождающей
Но от всех разрушительных провалов, породивших бедность и самоубийства, можно бы было избавиться, если бы мы оканчивали каждый день строгим требованием от своей совести удостоверения в том, что в течение дня ни было отвергнуто ни одной просьбы, как бы она малозначительна не была, и ни одно предложение о разных потребностях не только больших городов, но и бедной деревни, не оставлено без скорого удовлетворения.
Не трудно отгадать, что во мнении читателя возникнет удивление, смешанное даже с досадою и порицанием, за то, что воспоминания за 50 лет представляют одни только провалы, как будто русская жизнь в течение полувека не имела светлых событий. Такое неудовольствие было бы вполне справедливым, если бы я за 50 лет описывал общее течение русской жизни и это описание наполнил бы одними экономическими провалами, но так как задача сочинения состояла в обозрении экономических преобразований, то это уже не моя вина, что пережитые мною преобразования и нововведения представляют беспрерывный ряд провалов, действительность которых осязательно удостоверяется настоящим финансовым и экономическим положением России. Справедливее будет такое заключение, что не все провалы мною исчерпаны; многие из них мне вовсе не известны и некоторые, без сомнения, не сохранились в моей памяти, но чтобы не оставлять в читателях сетования на то, что при созерцании всего прошедшего я был не способен видеть отрадных явлений, считаю моею обязанностью, хотя в кратком изложении, поименовать те события, которые веселили дух русских людей. Здесь я буду держаться того же правила, как и в провалах, то есть излагать те суждения, которые высказывались в обществе и в народе и ясно доказывали, что в то время, когда мы падали в экономическом положении, русская жизнь в других ее проявлениях выражала очевидный рост. Остановимся на нашей главной гордости, - военных силах России, беспрестанно обновляющихся дальнейшим благоустройством и через это достигающих самого блестящего и влиятельного положения в Европе. У всех русских людей на глазах значительное улучшение положения солдата в отношении пищи, одежды и всей обстановки солдатской жизни в казармах и лагерях. Это улучшение выразилось на самом наружном виде солдат, в особой их бодрости и веселости лиц сравнительно с прежним временем. Введенная - вместо рекрутских наборов - всесословная воинская повинность сразу прекратила семейные слезы и отчаянные вопли, какие слышались прежде.
Затем другие части государственного строя, положим, художественная (живопись, скульптура и архитектура), давно уже заняли самое почетное место среди образованного европейского мира, заявив всесветно множество талантов и массу замечательных произведений.
Русская медицина также, заняв самое почетное место в Европе, постоянно вносит в общую сокровищницу мировых знаний свои даровитые открытия и наблюдения для пользы человечества.
Инженерное искусство, сооружая мосты через такие реки, как Днепр и Волга, и пролагая дороги по Уральским и Кавказским хребтам, имеет полное право на то заслуженное удивление Европы, которое не раз высказывалось русским инженерам.
Примерно стройное и всех удовлетворяющее течение почтово-телеграфного дела не оставляет желать ничего лучшего. Но что выражает верх успеха и верное движение вперед, с постоянным вкладом полезных сведений в общую сокровищницу жизни, - это наша русская печать, заявившая свой очевидный рост в размере, объемлющем отечественные потребности.
Все подобные совершенства и правильные шаги вперед вовсе не существуют в той части управления, которая ведает экономию и финансы. В этой части, наоборот, все идет к упадку и этим упадком тормозится общее движение жизни по пути преуспеяния. Что же за причина возвышения первых вышепоименованных частей управления и упадка другой части, т.е. финансовой и экономической? Дело представляется в таком виде: военное хозяйство находится в непрерывном сношении с живыми людьми; офицеры узнают и подмечают все нужные потребности для обыденной войсковой жизни прямо из самого хода солдатской жизни, генералы узнают это от офицеров и потом все это безо всякого промедления восходит к решению главных высших властей; тогда как экономическая жизнь не может от своего начальства добиться никакого удовлетворения в ее насущных потребностях и даже не знает, кто ее начальство и где оно находится. Между тем на эту горемычную жизнь налагаются - без всякого совета с ней - законопроекты о налогах, измышляемые в канцеляриях на основаниях европейских теорий, а не живой жизненной потребности.
Мир художественный вовсе не имеет никаких канцелярий, живет и развивается сам собою, единственно от прямого соприкосновения к живой натуре человека и природы.
Мир медицинский также
Мир инженерный, при всех сооружениях, находится в неразрывной связи с народом. П.П. Мельников не раз доказывал в своих разговорах, что только тот инженер может идти вперед, который умеет пополнять свои ученые знания народным смыслом. По его мнению, в массе простых рабочих всегда есть несколько таких, которые самого опытного инженера довоспитывают своею смышленостью при практическом исполнении работ, сами не сознавая за собою столь важного достоинства.
Общий итог сводится к тому, что в военном, медицинском, художественном и инженерном деле движущая сила исходит из вдохновения и развития мыслей, не угнетаясь никаким давлением канцелярского формализма, тогда как в финансово-экономическом управлении не было не только уважительного отношения к вдохновению, а наоборот - полные и неистовые стремления к тому, чтобы задушить всякое вдохновение. Нет спора о том, что финансовое управление не может отрешить себя от двуличности, будучи обязано преследовать иногда расчет, а иногда воззрение вдаль, а потому оно может часто находиться в колебании между расчетом и воззрением, но в изложении провалов мы видим только такие действия, которые, нанося явный вред расчету и воззрению, вели к прямой погибели. Говоря народным выражением, поневоле приходится сказать, что просто не хватало смекалки ни для расчета, ни для воззрения.
Возьмем для доказательства факты, а именно: предложения русских людей строить железные дороги на русские средства без заграничных займов, мольбы не увеличивать кабаков, не доводить мелкие винокурни до разрушения, не уничтожать кредит для землевладельцев и не отдавать Николаевской дороги анонимному акционерному обществу. Разве все это вообще и в отдельности взятое не выражает чистейшего патриотического вдохновения; но было ли это вдохновение понято и оценено? Нет, не только не было понято, а отвергнуто, как ненужное и бесполезное, отвергнуто потому, что на русской земле не образовалась еще своя финансовая наука, соглашенная с русской жизнью, и вместо нее действует идолопоклонение теориям и взглядам иностранных политико-экономистов и к поклонению этому с энергией Диоклитианов, в смысле изнурительного надрыва народных сил, привлекаются русские люди. Между тем в этих изнуряемых силах лежит истинное понятие о потребностях жизни, и кто добудет это понятие из сердечной глубины русского мышления, кто поймет чистоту народных намерений и желаний, тот будет в состоянии написать руководящую книгу о русской экономической науке. Но чтобы почувствовать в себе силу приступить к этому, надобно предварительно уметь читать и понимать еще другую многосложную книгу, называемую русская жизнь, листы которой раскрываются только для тех, кто имеет сердце, преисполненное любви к простым серым русским людям, для поклонников же чужеземных теорий книга жизни остается навсегда за твердою печатью недоверия.
Оканчивая повествование об экономическом состоянии России за 50 лет, я вижу в этом сравнительное сходство с могильным курганом, в котором погребена человеческая жизнь со всеми ее несбывшимися надеждами и мучительными страданиями от насильственного угнетения общечеловеческого роста чужеземными веригами, отравленными ядом зависти и злобы.
На этом кургане, неумолкаемо оглашаемом народным рыданием, прилично начертать:
"Если равнодушные к человеческим бедствиям услышат грозный глас: "Отъидите отъ Мене" и пр., то что же услышат создающие беды и напасти?
Не политико-экономические витийства, не парламентские хитросплетенные речи и не разновидные конституции дадут нам разум для благоустройства и возвеличения России, а живущее в простых чистых сердцах Слово Божие.
ТО - единое ТО - наставит нас на путь Истины и Правды.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Отдельное издание "Экономических провалов", помещенных в шести книжках "Русского Архива" за 1887 г., вызвано желанием употребить вырученную сумму на устройство нового, еще не существующего у нас, учреждения для учащегося юношества.
Подробности состоят в следующем: многим из нас не раз приходилось слышать от известных докторов при осмотре ими захудалых, изнуренных и слабосильных учащихся юношей, что им нужен свежий воздух и пребывание в каникулярное время в деревне, где они могут подкрепить свои силы, и тем самым предупредить появление и развитие болезней, порождаемых пребыванием круглый год в душном, спертом воздухе столичных подвалов и чердаков. Каждый согласится с тем, что хорошо пожить в деревне в продолжение каникулярного времени: и здорово, и поучительно; но где же находится такая деревня, в которой можно иметь чистую комнату, опрятную кровать и простой, но питательный обед и ужин. Такой деревни нет, и потому только одни достаточные люди могут все это для себя устроить, с затратою денег, а малоимущие не найдут никакой возможности привести благодетельный докторский совет в исполнение, оставаясь, по необходимости, все лето в столичной духоте, и окажутся на следующий учебный год не только еще более расслабленными, но уже и с зародышами серьезных болезней. Отсюда происходит такой вывод, что для учащейся, недостаточной и малосильной от природы молодежи должно быть устроено летнее житье в деревенском воздухе. Затем возникает вопрос о местности, которая представляла бы наилучшие гигиенические условия. Нижеизлагаемые по этому вопросу соображения относятся только к северным губерниям, потому что пункт летнего пребывания учащихся должен быть ближе к столицам.