Экономка с прицепом для Генерала-Дракона

Кофей Ева

Я поднимаю на него глаза. Недоверчиво. Мы сталкиваемся взглядами.

Так и хочется сказать: «Чего ж ты мне голову дурачишь? Жениться всё равно не сможешь, я в этом мире — никто. А я согласна была бы на меньшее, не рвалась бы так из наложниц в экономки…».

Не девочка ведь уже, понимаю, что происходит.

Или не понимаю?

И что у него в голове?

Самое смешное, что он наверняка точно так же гадает, что со мной не так. Почему вместо того, чтобы прижиматься к его широкой груди, вбиваю гвозди в стену.

А

не смешно то, что я уже начинаю себе не доверять… Хорошо бы видеться с ним поменьше всё же. Не оставаться один на одни. Как сейчас, когда он прожигает меня взглядом.

Подхожу к корзинке, заглядываю и от волнения даже не сразу понимаю, что там лежит.

А там стеклянный бутылёк и какой-то свёрток.

— Ой… это духи?

Так пахло от него самого. Едва уловимо.

Значит, он не был с какой-то девушкой, это аромат моего подарка…

— Что, в твоём мире и они были? — спрашивает требовательно.

Я прикусываю губу. Сердце вот-вот и выпорхнет из груди.

— Спасибо большое, но я не могу…

Договорить не даёт Пелагея, спускающаяся по лестнице вместе со своим учителем.

— Мама! А ты знала, что драконы самые сильные и смелые? Это мне сказал господин Денем! Ой, Алан тут… А что это у тебя?

Пока уже немолодой мужчина переступает со ступеньки на ступеньку, моя крошка бежит по скрипучим половицам мимо нас с мастером Варденом.

Останавливается с другой стороны кофейного столика, засовывает свой любопытный маленький носик в корзинку.

— А я думала, что там щенок… — косится на свёрток с разочарованием, но всё же принимается его разворачивать.

— Щенок? — переспрашивает шёпотом Алан.

С явным раздражением.

Точно так же было со сладостями. Он всегда так злится, когда узнаёт, что удивить попаданок труднее, чем хотелось бы… Не всерьёз, конечно. Но сильно.

Как-то генерал сказал, что даже императрицу впечатлить легче, чем меня.

Даже не знаю, всерьёз ли?

Я же ему почти не рассказывала о своём мире и всегда прилагала усилия к покорности.

Наверное, сравнивает с местными девушками.

Дочка высвобождает из бумаги… плитку шоколада. Большую такую, чуть ли не полкило по виду. Она совсем ещё кнопка, с эмоциями у неё всё хорошо — от радости подпрыгивает на месте и вскрикивает.

— Это шоколадка-шоколадка! Можно? — смотрит на Алана.

Он кивает.

И улыбается, явно очень довольный её реакцией.

А потом переводит на меня взгляд. И в нём до зубовного скрежета ясно читается: ты же не расстроишь ребёнка отказом от подарка?

Глава 4

— Ну что? — спрашивает Гилмор, уперев руки в бока. Сверкает своими болотными глазами. Такой эффект получается, наверное, из-за страха. — Сильно тебе досталось? А про меня говорил что?

Я веду плечом и подбегаю к печке. Запах, витающий в воздухе, мне что-то

не очень нравится… И правда — свёкла, что должна была спокойно растушеваться, подгорела.

— Гилмор… я ведь просила. Если ты отходила, то можно было просто сдвинуть кастрюльку…

Боже, теперь всё начинать с начала. Нет, оно, конечно, не стало совсем уж чёрным, но я не хочу, чтобы у генерала на языке оставался неприятный привкус. Алан должен попробовать борщ таким, каким он должен быть. Каким моя покойная уже матушка учила меня его готовить.

Прикрываю глаза, отчитываю десять секунд. Набираю в грудь воздуха и выдыхаю.

Ничего, я сама виновата. Нужно было отодвинуть всё и не рисковать. Вот так поспешишь — людей насмешишь…

Ладно… зато бульон будет дольше томиться, пока я разбираюсь со свёклой.

— Так что было-то? — махнув рукой на моё недовольство (и буквально, и фигурально) допытывается служанка. — О чём говорили? Странный он какой-то… довольный вечно. С чего бы это? Может, жениться надумал?

Я усмехаюсь и принимаюсь чистить свёклу. Снова.

— Да что ты заладила со свадьбой? Не знаю, почему у него такое настроение. И какое обычно ведь не знаю. По мне он одинаковый всегда.

— Ну да, ну да… Вот же и дурёха ты!

— Не переживай, никто тебя увольнять не собирается. О тебе и было-то пару слов. Я сказала, что ты хорошая.

Гилмор таращится.

— Что… Правда что ли?

Я передёргиваю плечом.

— Ну, конечно.

— Думала, Варя, ты меня со свету сживёшь, а ты…

Вот. Вроде ничего не сделала, а женщина растрогана едва ли не до слёз. Я деликатно делаю вид, что этого не замечаю. Мою свёклу, заливаю водой, накрываю крышкой и ставлю на печь.

— Из-за того, что у нас было не лучшее знакомство? Жизнь меня научила не принимать ничего на свой счёт. Людей много — у каждого свои тараканы. Мне всё равно.

Она хмурится.

— Это у меня-то тараканы? Какие тараканы? Ну, есть, но не они… вши…

Я… медленно кладу ложку, которой зачёрпывала бульон на пробу, на разделочную доску. Оборачиваюсь на неё. Переспрашиваю:

— Вши? Ты сказала, что у тебя вши?

— Ну… — Гилмор округляет глаза и отступает на шаг. А затем на ещё один. И ещё. И ещё.

— А ну, стоять! Никаких вшей в моём замке! Ты ещё и с моей дочкой общаешься!

Гилмор, что неожиданно, даёт дёру из кухни, словно маленькая девочка. Нет, это так просто оставлять нельзя. У Пелагеши прекрасные длинные светлые волосы, я не хочу её мучить вычёсыванием часами или состригать их. Это ещё если на неё они уже не перескочили… Надежда только на то, что большую часть времени она проводит в наших покоях, а там очень чисто. И замок большой, комната самой Гилмор далеко.

Я отставляю подальше на край кастрюли, смиряюсь с мыслью, что сегодня будет сложный день, и бегу за служанкой.