Экономка тайного советника
Шрифт:
— Как бы правильно выразить свою мысль. Она не такая, как все. Первое, это разумность, обстоятельность, как у взрослой, мудрой женщины. А ведь ей же и двадцати лет нет. Сиротка, однако не забитая, а держит себя с достоинством, но просто. Манеры, правда, несколько странные, но не раздражают. И магию использует по делу. Вы видели свою библиотеку? Она смогла каким-то образом собрать всю книжную пыль в небольшой мешок.
Князь заинтересованно посмотрел на экономку, теперь понимая, что заставило её обдумать свои слова. Действительно непросто описать такие странности. Которые и странностями не кажутся.
И тут он себя поймал на мысли, что
Но объяснение нашлось быстро. Если она владеет магией, то такие люди взрослеют мгновенно после того, как дар открывается. А у Савельевой дар, несомненно, открылся. Он это на своей шее успел почувствовать.
Прошёл в библиотеку и заметил разительные перемены. Здесь даже дышать стало легче. Появился запах свежести. Высоченные полки, доверху заставленные книгами, уже отчаялись протирать, пару раз в год это мероприятие затевается, но результат надолго не задерживается. Пыль снова отвоёвывает своё пространство.
— Убедились? А ведь её никто не просил, сама взялась и сделала. Хорошая девочка, только жаль её! — из-за спины своего без пяти минут бывшего хозяина прошептала Марфа Юрьевна.
Разумовский с некоторой долей удивления взглянул, обернувшись через плечо.
— Жаль?
— Слухи поползут, он слишком красивая и нежная, а люди любят смешивать с грязью таких, как она. Уж простите, но вы знаете, что я единственная, кто вам не побоится и скажет правду.
— Та-а-а-ак! Это что за новости? Она экономка, нанята вести хозяйство в большом доме. Какие сплетни?
— Боже! Я не ваша матушка, царствие ей небесное, но вы не женаты. Весь Петербург гадает с кем у вас амурные отношения. Даже мне предлагали огромные деньги, чтобы я сказала правду о вашей личной жизни. И я говорила, даже без денег.
Князь от удивления и чуть не сказал грубость, поразительная наглость со стороны экономки…
До вчерашнего дня никто и подумать не смел, открыть рот и ТАКОЕ ему сказать.
— И что вы говорили?
— Правду, что у вас кроме службы полюбовницы-то и нет! Что вы живёте своей работой и государственными делами, а возраст уже такой, что ещё немного и придётся вас списывать в утиль… Кто вам еще скажет правду, только я, и то по любви. Потому что вы щедрый, честный, пусть немного суровый. Но я счастлива, что работала последние сорок лет в доме вашей семьи! Вот.
Марфа Юрьевна достала из рукава малюсенький платок и протёрла слезинку.
Обескураженный Разумовский замер, потом улыбнулся, едва сдерживая смех. Она с таким пылом высказала ему, что напомнила матушку. Хотелось приобнять старую, добрую женщину, но между ними и без того слишком уж откровенные разговоры. Не захотел её смущать. Но решил сделать предложение:
— Может останетесь, дом большой, мне с вами привычно, и Ульяна Павловна научится ведению хозяйства.
— Да, Боже мой! Она лучше меня понимает, как вести хозяйство, я же вам уже говорила. Я собираюсь пожить у подруги, помочь ей, она болеет. А потом навещу в Москве родственницу, если в дороге не помру, и вы не передумаете, то, наверное, осенью и попрошусь к вам на постой. Ведь тоже привыкла ко всем, как к родным.
— Вы окажете мне честь.
Марфа улыбнулась, заметив, как он деликатно отодвинул тему женитьбы и пикантного положения Ульяны в доме завидного холостяка. Да и женится ли он когда-нибудь.
Разговор прервался сообщением секретаря, что пожаловал старший статский советник Курский Олег Осипович. Прости принять для важного, личного разговора.
— Хорошо, сейчас пройду в кабинет, через пять минут пригласите его. Догадываюсь, о ком он решился беседовать!
Не самое лучшее время для непростой встречи. Однако ещё вчера Курский делал доклад о способностях Савельевой.
Не ожидал настолько быстрой реакции князя на балу?
Андрей Васильевич вернулся в кабинет, и через несколько минут в дверь деликатно постучали.
— Входите!
— Добрый вечер, Андрей Васильевич. Прошу простить за неурочный визит и домой, но дело скорее личное.
Густые брови Разумовского в который раз за день приподнялись, все сговорились его удивлять?
— Личное? А при чём тут я?
— Этот разговор касается Ульяны Павловны Савельевой. Я бы хотел попросить вас, отдать её мне! — сказал, и на его бледных щеках вспыхнул румянец смущения. Сам осознал, насколько нелепо прозвучала просьба. Совершенно не так собирался начать разговор. Но с Разумовским разве можно нормально разговаривать. Его магическое воздействие давит сильнее типографского пресса.
— Вот как? Значит, вы всё же увлеклись этой юной особой?
— Простите, не так я хотел начать разговор. Он пикантный, очень неприятный, но откровенный. Вы цените откровенность, Ваше Сиятельство?
Разумовский выпрямился в кресле, упёрся локтями на стол и прижал ко рту сцепленные в замок пальцы — только Марфа знает, что это поза хозяина выражает его крайнюю заинтересованность вопросом, требующим размышлений.
— Другими словами, вы хотите сказать мне нечто такое, за что я окажусь вправе вызвать вас на дуэль?
— Именно! — Курский выдал, но внезапно успокоился. Правда на его стороне и он решился. — Она юная, невинная девица и, к сожалению, безродная. Да, какие-то дворяне в её роду есть, но это скорее погрешность. Такие, как она способны влюбить в себя, и не только из-за магии, она очень сильная натура. Вам ли не знать. Вы менталист, и не устоите против её очарования, но вам не позволят жениться на ней. Понимаете? Ваши отношения обречены на страдание. И если появятся дети, никогда не получат вашей фамилии. Мне жаль, что я смею вам говорить эти слова. Но это реальность, какую даже вы не сможете преодолеть. Ульяна в настоящее время не понимает пикантности своего положения, но скоро её репутации будет нанесён непоправимый урон. И если я оскорбил вас. То к вашим услугам. Я готов, однако умоляю, посмотрите на ситуацию с другой стороны…
Глава 34. Наглость?
Такой наглости от молодого Курского князь не ожидал. Они сговорились? Марфа? Курский?
Что вообще происходит?
Даже не успел магическим воздействием проверить намерения молодого советника. Но теперь видно, он говорит то, во что и сам искренне верит.
Но совпадений не бывает. Если двое незнакомых друг другу человека в один день, не сговариваясь, говорят почти одно и то же, значит, проблема всё же существует. Просто он сам не успел о ней как следует подумать. Точнее, подумал, но совершенно в ином ключе, совершенно не связывая с собой. Это же очевидно, они не пара! (На этой фразе внезапно замер, словно только что до него дошёл смысл, сказанного Курским).