Экс на миллион
Шрифт:
Потирая будущее место приличной шишки, извернулся и бочком вылез в проход. Встал лицом к визитеру и сжал кулаки. Передо мной стоял Лопухин.
— Что вам угодно? — резко бросил ему в лицо, слегка наклонившись, чтобы вышло доходчивее.
— Поговорить, — он предупреждающе
Я заглянул через его плечо. За неприкрытой до конца дверью никого больше не было ни видно, ни слышно. Никаких перешёптываний. Никаких звуков от топтавшихся на месте людей. Лишь шум продолжавшей работать паровой машины.
— Головой стукнулся по вашей милости, — пожаловался я, снова потерев уже появляющуюся шишку.
— Я понимаю, что доставил вам и другие неприятности.
— И все же вы здесь.
— Так получилось, что мне, по-видимому, в ближайшее время не удастся выехать за границу. Что-то подсказывает мне, — он грустно усмехнулся, — что МВД откажет мне в паспорте. Я сразу вспомнил о вас и воспользовался своим пребыванием в Риге. Мне сообщили, что вы на борту парохода. И я не решился упустить шанс передать за границу кое-какие документы. Было бы неплохо, если они станут достоянием прессы. В САШ.[2]
Удивительно, с последней нашей встречи он потерял свой светский лоск. Даже безэмоциональный ранее тон изменился. Появились просительные нотки. Только глаза казались все такими же лишенными жизни.
— Вот! — Лопухин показал мне папку.
— Что там?
— Материалы, подтверждающие причастность полиции к еврейским погромам.
— Нет, — спокойно
— Уверяю вас, там истинная правда, — он потряс папкой перед моим носом.
— Нет, я не буду брать ваши документы. Поищите другого.
— Но вам же ничто не угрожает. Как только корабль покинет порт, вы больше не в Российской империи. И ваши спутники… Они же евреи. Вы хотите вывезти их в Америку. Спасти. Очень благородный шаг.
— Чуть-чуть приоткрою завесу тайны над своей жизнью. Теперь можно. Не знаю, поняли вы или нет, я был солдатом. Убивал. Совершал ужасные вещи по приказу… — я вспомнил горящие в ночи чеченские аулы и замолчал на пару секунд. Выдержав короткую паузу, продолжил. — Но никогда, слышите, никогда мне не пришло бы в голову делиться этим знанием с нашими врагами.
— Но…
— Вы настолько запутались в своем либерализме, что не понимаете, где проходит грань между порядочностью и государственным преступлением. Убирайтесь! Я чемпион по вышвыриванию пинками негодяев. Если вы сию же секунду не исчезните из каюты, я придам вашему заду необходимое ускорение, а потом скину вас с трапа.
Лопухин растерянно ахнул. Не привыкло это ничтожество к подобному стилю беседы. А подобную угрозу, наверное, услышал впервые в жизни. Он прижал папку к груди, свободной рукой вцепился в пенсне на носу и выбежал из каюты.
Удаляющийся звук его шагов растворился в шуме корабельной машины. Через час этот шум усилился. К нему добавился стук плиц по воде. Пароход стронулся с места. Я покинул Россию.