Ёксель-моксель!
Шрифт:
А н н а [ошарашенно.]:
– У-ух-х ты-ы-ы(!), ёксель-моксель... И эта отку-удава жа сто-ока зо-олата-а?!
Б а с т и л и я [невозмутимо.]:
– Откуда-откуда... А государственный золотой запас на что? Для развито-ой экономики, милочка, никак не в ущерб отливка для карательных спецопераций тысченки-другой золотых дубин. Их еще и драгоценными каменьями украшают... Зато в тканях убиенного никакушенькой остаточной радиации... Полоний с цезием - про-о(!)йденный
А н н а [пораженно.]:
– У-ух-х ты-ы-ы!
Б а с т и л и я [изначально призадумавшись.]:
– А мо-о-огут вашу Зою... и... как... правозащитника Ваську Цэрэушкина-Мас-садова укокошить... Маковой взрывчаткой...
А н н а [с любопытством.]:
– А энто... каковской-таковской маковою? А как эта?
Б а с т и л и я [взглянув на Анну свысока.]:
– Элементарно, "Ватсон"... Как два пальца обсосать...
Награнулировали тогда ушлые спецслужбовцы под маковые зерна офигенно мощной взрывчатки, настряпали с ними любимых Васькой пирожков, подсунули ему с этой выпечкой в корзинке агентшу-проститутку в костюме Красной Шапочки. Подгадали, когда, значит, его жена на курорте свое сало под южным Солнцем плавила-коптила...
А н н а [с нетерпением.]:
– И?!
Б а с т и л и я [млея от собственной компетенции.]:
– И... зарядила эта путана Васятку пирожками (мне один сапер поведал, что каждый из них по мощности противопехотной мине соответствовал)...
Зарядила, значит, порочная мужика, зажигалку с длинным пламенем подсунула и в ванную якобы для гигиенической подготовки к блуду смылась. А Василий тем временем развалился кверху набитым пирожками пузом на кровати и-и-и... И давай закуривать...
Сигарету в едало вставил, зажигалкой чиркнул... Ну и... лизнуло длин-ню-ю-ющее пламя по оставшимся на губе взрывоопасным маковкам. От них и пошла огненная струя по прилипшей к стенкам пирожковой начинке: через рот, через гортань... во всю пищеварительную систему... Та-а(!!!)к долбану-уло-о!.. Все стены и потолок васькиной требухой оштукатурило!..
У соседей сверху аж обои по всей квартире начисто отклеились!
А у нижних сорвавшимися со стены старинными курантами домработницу до амнезии с диареей зашибло...
И пару племенных хомячков на кульминационном этапе страстного любовного игрища прямо в клетке в лепешку расплющило. Натуральное барбекю в решетке получилось. Хоть сразу на мангал...
[Володя с Анной ахают и охают, пребывая в состоянии неимоверного ужаса.]...
А н н а [наконец-то с грехом пополам совладав с собой.]:
– А с энтой прохвосткою-та (с Красною шапочкою-та), ёксель-моксель, чево сталось-та?!
Б а с т и л и я [невозмутимо.]:
– Представь: ни-и цара-апинки...
Жа-аль, конечно, вашу Зою Зиновьевну. А что поделаешь? Сама себе смертный приговор сконструировала...
А н н а [плаксиво.]:
– А-а... Вань-ню-ю(!!!)шке чь-чё ж бу-бу-у-уд-де-ет?!
Б а с т и л и я [успокаивающе накрыв своей ладонью аннину.]:
– Ему, исходя из сопливости возраста, ровным счетом ничего тюремного. Пожурят да й амнистируют... С вами же культурно побеседуют.
П е т я [восторженно из-за двери.]:
– Ванька! Бабку дядьки будут из снайпелской винтовки килпичем по баске-е и пилозками с маком в пузо! Папке с мамкою - культулная беседа! А тебя из-за соплей в тюльму не возьмут!
А н н а [обрадованно, оборачиваясь к подоконнику в поисках на нем самой не знамо чего.]:
– От постреленок! Мечтат, ёксель-моксель, стать мериканским шпионом в Кыр-гизии. У мериканских-та, вишь ли, оклады повышее нашенских, солидны командировочны, добавка за вреднось, льготы на свет, газ и... иш-ще... Бесплатный праезд в метро, на афтобусе и беспроцентна ипотека...
И в каво тока, ёксель-моксель, таковский уродилса? Днями напралет подслушиват да подсматриват, подсматриват да подслушиват... [заметив маячащего за окном Грибоедова.]:– О(!), ёксель-моксель, Хрибаедов нарисовалси.
[Володя с Бастилией оборачиваются, Анна приветливо приоткрывает окно.]
А н н а:
– Заходь, Басурман Николаевич. Чаю с селедкою хошь?
Г р и б о е д о в [стеснительно.]:
– Неа. Моя сяю узе надузилась и... в сьтолб на маси-ине вьехаля... Вовку нада. Обьлицьовка нада делять...
Б а с т и л и я [перебивает.] :
– Шаурма-то твоя как поживает?
Г р и б о е д о в:
– Висе. Шаурьмы больсе нетю. Консилась.
Б а с т и л и я [пораженно выпучивая глаза и горестно всплескивая руками.]:
– О-ой-ё-ё-ёй-ё-ёй!! Скончалась?!.. Отчего?
Г р и б о е д о в [обыденно, без тени трагизма.]:
– Брятельника пьриходиля, пльемянника пьриходиля, дрюзья пьриходиля... Шаурьма нозиками резальи, ку-усали... Вку-усьний(!) биль. Висю сиели. Потома плёв ку-усали, сяй пили, нярьды на теньге игральи.