Эксклюзив
Шрифт:
– И как он выглядел?
– Да копчененький такой и худой, – задумчиво произносит подруга. – Ни разу среди его компании такого не видела.
– Копчененький? Это что значит? Загорелый? – подает голос золотозубый.
– Я бы сказала, закорелый. Грязный какой-то, хотя выглядел интеллигентно, – поясняет Люся, отпивая из фляжки.
– Не совсем так. Точнее, совсем не так. Я специально обратила на него внимание, потому что он просто образец для студентов медицинских ВУЗов.
– Это что значит? – заинтересованно произносит Федор, наклонившись ко мне еще
– То и значит. Он был не грязненький и не копчененький, а серо-желтый. Кроме того, у него был кожный зуд, он то и дело чесался. Ну и заметная худоба. Про другие признаки молчу. Но суть в том, что у него больные почки.
– Так. И как нам можно найти этого товарища, как он представился, кстати?
– Никак. И где он может быть, мы тоже не знаем, – раздраженно бросает Люся, вставая с дивана. И в этот момент комнату оглушают громкие взрывы…
Глава 4
Глава 4
Я совершенно точно жива, но выпрямиться и отлипнуть от ног Федора не получается. Страшно увидеть еще один труп, а то и несколько.
– Бляха муха, ну как так?! – чуть ли не плача бросает Люся.
Мамочки. От страха еще сильнее вжимаюсь в мужчину. Что там такое, если у Люси такой расстроенный голос? Ее два трупа нисколечко не взяли. А сейчас что?
– Отче наш, иже еси на небесах. Да святится имя Твое. Да придет царствие Твое, да будет воля тв…
– Да, Лиза, блин, замолкни! Где твой Бог был, когда у меня полка с закатками рухнула?!
До меня не сразу доходит смысл ее слов, а как только это происходит, я, наконец, выдыхаю и немного отлипаю от тела главного. Выражение лица у него, мягко говоря, странное. Последний раз я такое наблюдала на практике в больнице, когда пациент при пальпации неожиданно пустил газы.
– Ничего не хочешь мне сказать? – впервые растерянно произносит этот грозный мужчина. Ну да, ему неловко, но не смертельно. Все мы люди.
– Не переживайте. Это со всеми случается. И является вариантом нормы, если не слишком часто. Да и вообще, раз никто не слышал, значит вы ничего и не делали. Эту маленькую тайну я унесу с собой в могилу.
– И что я сделал?
– Ну…флатуленцию.
– Флату…что?
– Ну…пукнули? – молчание, а затем справа от нас дикий хохот от золотозубого.
– Нет, Лиза, он не бздел, – раздраженно произносит Люся. – Он хочет всего лишь понять, какого хухра ты держишь руки на его хухра, – очередной загруз и только, когда я осознаю, что такое хухра, до меня доходит, где лежат мои руки. – Писюн ему без надобности не тереби. Это не магический шар. Вот, если он отпустит нас живыми, вот тогда и пожамкаешь в знак благодарности. Судя по тому, как Федор Михалыч смотрит на твои ноженьки и сиськи, просвечивающиеся сквозь мокрое платье, прям сильно не против.
– Извините, пожалуйста. Оно само как-то, – резко убираю руки от его хозяйства и закрываю глаза, откинувшись на спинку диван. Лучше бы пукнул, Ей-Богу. А теперь
Слышу, как мужчина резко встает со скрипящего стула и распахиваю глаза. Он однозначно зол. Достает из кармана спичечный коробок и достает оттуда зубочистку.
– Итак, бабоньки, слушайте меня внимательно.
– Простите, а можно вернуться к формату леди? – осторожно интересуюсь я.
– Действительно. Какие мы тебе бабоньки? – кряхтит Люся, собирая осколки от трехлитровой банки с некогда вкусным компотом из алычи.
– Согласен. Бабонька, – указывает взглядом на Люсю. – И малая, слушаем меня внимательно в оба уха.
– Извините, дядя Федя, но у меня одно ухо почти не слышит после выстрела.
– Тогда слушай в одно ухо, а второе закрой пальцем, который у тебя еще на месте, чтобы информация, которую я тебе сейчас скажу, задержалась в твоей черепушке, – на одном дыхании произносит главный. И замолкает, прожигая меня взглядом. – Ну и чего ждем? Закрывай ухо.
Дабы с ним не спорить, закрываю ухо как велено.
– Если я сейчас от вас не узнаю, где можно найти Витиного копченого визитера, я начну отрезать вам пальцы, – вот сейчас я более чем уверена, что он серьезно. Интересно, с рук или с ног начнет. Если с мизинца на ноге, я еще переживу, а вот дальше… – Даю вам десять секунд на возможное обдумывание. Отсчет пошел.
Люся замирает с осколками в руке, я же смотрю на Федора, не отрывая от него взгляда. Нет, врет он. Не будет он ничего нам отрезать. Просто ему очень надо найти важную вещицу и в ход идут угрозы.
– Десять, – грубо произносит он. – Людмила?
– Я его первый и последний раз видела. Не знаю, где он. Честно.
– Е. Банько? – переводит взгляд на меня.
– Я тоже не знаю, но могу предположить. У него определенно проблемы с почками. Такие пациенты проходят лечение у нефролога. Судя по внешнему виду Витиного знакомого, там все смахивает на конечную стадию хронической почечной недостаточности. Вероятно, он сидит на диализе, – поймав недоумение во взгляде главного, я тут же продолжаю пояснять. – Это такой процесс искусственной очистки крови от токсинов, ну и… грубо говоря, искусственная почка. У меня в пятнадцатой городской больнице есть очень хороший знакомый дядечка врач. Профессор. Занимается диализом. Я могу нарисовать по памяти Витиного друга и показать ему. Ну или пройтись с рисунком по всем учреждениям, где делают диализ. Я просто не знаю, где еще его делают.
– Как ты это делаешь?! – изумленно бросает Федор.
– Что?
– Включаешь умную, когда не надо. Сказала бы, что ничего не знаешь, так, может, отвалили бы от нас, а теперь ты попрешься с ним в эту больничку и будешь помогать бандюкам. Дура, – раздраженно произносит Люся.
– Заткнись, рыжая, – тут же встревает золотозубый.
– Иди в жопу, Вася.
– Заткнулись оба, – рявкает Федор. – Откуда ты все это знаешь, Лиза? Ты врач?
– Почти. Учусь на последнем курсе медицинской академии.