Эксклюзивное интервью (Том 2)
Шрифт:
Дэйли и Барри припарковали свои машины таким образом, что задняя стена дома была почти скрыта от наблюдения. Грэй, кроме всего прочего, также надеялся, что сценка, разыгранная ими на кухне, сработала, и им удалось убедить группу наблюдения, что в их рядах начались разброд и шатания. Генератор шума, конечно, работал, но при желании можно было заставить заинтересованных слушателей услышать то, что нужно Грэю.
Они беззвучно спустились с растрескавшейся бетонной площадки, служившей Дэйли в качестве заднего крыльца, и на полусогнутых пересекли задний дворик. Ночь, как обычно, выдалась
Грэй оставил свою машину во дворе какой-то фирмы и, добравшись до нее, спросил в радиомикрофон:
– Ну как там у тебя дела, Дэйли?
– Ни звука. Ни один крот не высунулся. Ни пуха ни пера.
– К черту!
Барри никак не могла отдышаться, сказывалось напряжение. Сев в машину, она дождалась, пока они тронутся с места, и спросила:
– Как ты думаешь, они сели нам на хвост?
– Узнаем через несколько минут.
Он удалялся от дома Дэйли, то ускоряя, то замедляя ход машины почти до скорости пешехода, осматривая при этом близлежащие улицы.
– Если в ближайшие минуты не появится вертолет, то можно считать, что все чисто.
Сняв наушник, Бондюрант положил передатчик между сиденьями.
– Конечно, вы с Дэйли постарались убедить всех, кто там подслушивал, что я на самом деле оказался амбициозным, буйным, неряшливым придурком, - криво усмехнувшись, сказал он.
– Ну, что-то в этом роде.
– Она с тревогой посмотрела на него.
– Где ты взял эту машину?
– Да мало ли их обычно стоит около супермаркета.
– Ты ее украл?
– Нет, я представился ее владельцу как такой-то и сякой-то, пытающийся свергнуть президента, и спросил его, не возражает ли он, чтобы я попользовался его машиной.
– Не смешно. Ее с минуты на минуту объявят в розыск. Нас могут остановить.
– Я поменял на ней номера, а в нашей любимой столице таких "таурусов" пруд пруди. Но если хочешь, я завтра же пущу ее под откос и постараюсь подыскать что-нибудь получше.
– Ты, похоже, гордишься собой, как я посмотрю.
– По сравнению с тем, что мы уже сделали и что нам еще предстоит, обычная кража машины - сущий пустяк. Так какой там у него адрес?
Хови Фрипп жил на третьем этаже один в четырехкомнатной квартире. С каждым годом ступеньки лестницы становились все более ненадежными, тоже самое можно было сказать и о его коленях. Они начинали подгибаться каждый раз, как только он, войдя в дом, забывал закрыть за собой дверь. Вот и сейчас он включил свет и уже направился было в кухню, чтобы поставить там сумку с едой из китайского ресторана, как вдруг услышал:
– Привет, Хови!
– Господи Иисусе!
– Он обернулся и увидел Барри, выходящую из его спальни.
– Я тебя напугала, Хови? Ну извини. Это и правда раздражает, когда кто-то набрасывается на тебя столь неожиданно.
– Я до чертиков перепугался! А что...
– тут он увидел за спиной Барри высокого стройного мужчину.
– Кто это?
– Грэй Бондюрант. Грэй, познакомься, это Хови Фрипп.
– Она отступила
– Так ты и есть тот самый Грэй Бондюрант?
– Я вижу, ты о нем наслышан, - усмехнулась Барри.
У Хови появилось какое-то дурное предчувствие и, проглотив внезапно подкативший к горлу комок, он сказал:
– Очень рад, мистер Бондюрант.
– Хотел бы и я сказать то же самое.
Даже голос его звучал грубо. Это напомнило Хови о человеке, с которым он однажды играл в бильярд, - человеке, который мог бы стать его другом, по Крайней мере он на это надеялся, но судьба распорядилась иначе.
Хови задумчиво уставился в пространство, глядя сквозь своих незваных гостей. Ему очень не нравилось лицо Бондюранта, ни одна его черточка. На этом лице застыло уверенное и бесстрашное выражение хищника, который уже приметил свою очередную жертву и считает, что эта добыча достанется почти что даром.
– Что вы делаете в моей квартире?
– Мы пришли за информацией.
– Носком своих ботинок из серии "Че такое? Только настоящие мужики носят ковбойскую обувь!" Бондюрант вытащил стул из-за стола.
– Садись, Хови. Ты можешь спокойно ужинать. Мы поговорим с тобой, пока ты ешь.
Хови плюхнулся на стул, но тут же поднял голову, когда Бондюрант придвинул к нему сумку с китайской пищей. При мысли о кисло-сладкой ветчине с креветочным соусом он почувствовал приступ тошноты. Его попытки скрыть свое состояние провалились.
– В чем дело, Хови?
– спросила Барри.
– Ты даже позеленел. Ты не рад нас видеть?
– Я не предполагал, что мне придется говорить с тобой, Барри. Дженкинс пригрозил мне увольнением, если я назначу тебе день и время.
– Что ж, тебе повезло, Хови, потому что теперь мы уже знаем и день, и время, - отозвался Бондюрант.
– Дело не в том, что я не хочу с тобой разговаривать, Барри. Это, ну, как его, о Господи... Это просто самозащита. Ничего против тебя я не имею. Ведь мы же расстались друзьями, правда? Никаких дурных мыслей, по крайней мере с моей стороны.
– Из-под мышек у него текло, как из старого садового шланга.
– Я... Я... А-а! Погоди-ка, у меня есть письмо на твое имя. Секундочку, вот тут на листочке.
– Он начал рыться в карманах в поисках писульки.
– Вот, - сказал он, протягивая ей клочок бумаги.
– Позвонили сегодня как раз перед моим выходом. Она сказала, что является твоей подругой и очень хочет поговорить с тобой, вот диспетчер и отправил ее ко мне.
– Чарлин Уолтере, - прочитала Барри.
– Совершенно верно. Просила передать, что это очень срочно, и оставила мне свой номер телефона. Посмотри, там справа в уголке.
– Это не подруга. Это придурочная баба, которая вечно мне звонит.
– О-о!
– разочарованно протянул Хови. А он-то надеялся, что эта Чарлин очень важная персона и Барри будет рада с ней поговорить. Он изо всех сил старался быть полезным, но на Бондюранта это, видимо, не производило должного впечатления. Каменное выражение его лица нисколько не смягчилось.