Эксклюзивное право на любовь
Шрифт:
Он наклонился и легко поцеловал ее. Краем глаза заметил, как недовольно поджались мамины губы, тихонько вздохнул. Нежно чмокнул жену в нос, посмотрел, как она возвращается к столу, берет в руки следующую картофелину. Живота еще совсем не было видно…
– Детка, ты бы платок накинула? – обратилась мать к невестке. – А то пока не протопили, зябко, не застудилась бы…
– Нет, спасибо, мне не холодно, – улыбнулась та в ответ.
«Наверное, я просто придираюсь» – думал он, замахиваясь топором на здоровенный чурбак, – «Мать вон чуть ли не из кожи лезет,
Основания переживать у него были. Ведь не первый же раз он пытался построить свою семью. Была у него девушка…
Давно, шесть лет назад. Ему самому-то тогда только-только двадцать исполнилось. Влюбился он тогда, как говорится, по уши. Пылинки готов был с нее сдувать, на руках носить. Привел домой, сказал: «Женюсь, мама!». Не спросил, а перед фактом поставил. Ведь мужчина должен жену в дом приводить, а у него только этот дом был, с мамой. Ну и началось…
Скандалы, слезы, ссоры, бесконечные упреки… Началось сразу, чуть ли не с первого дня. Каждая из них по отдельности холили его и лелеяли. Но стоило им оказаться всем втроем, как обе женщины превращались просто в змей, кусались и жалили друг друга, да и ему доставалось.
Как он старался их примирить! Говорил, вы же обе меня любите, и я вас люблю, ну что вам делить?
– Знаешь, сынок, – сказала ему мама однажды, – та авария у меня мужа забрала, отца твоего, так рано… И пожить-то с ним толком не успели… А как любили мы с ним друг друга! И сыночка моего старшего, братика твоего… Мне когда сказали, что убило их, я чуть с ума не сошла… В тот же час за ними была готова… Только ты меня на этом свете и удержал. А теперь… Не могу я смотреть, как эта дрянь тебя от меня уводит! Ладно, была бы девка хорошая, но она ж дрянь, мразь первостатейная!
Никакой дрянью она, конечно, не была. Нормальная девушка из нормальной, вполне интеллигентной семьи. Вежливая, воспитанная. Но маму было не переубедить. И склоки продолжались. Как он ни просил обеих женщин пойти на уступки, ни одна не соглашалась. Они просто готовы разорвать его на кусочки, так ему казалось. И ему в этих ссорах тоже доставалось немало.
Сколько было упреков: «Ты родную мать готов на эту… променять!» с одной стороны, и: «Всю жизнь за мамашину юбку держаться будешь? Ты зачем на мне женился, если тебе только мама нужна?».
В итоге случилось неизбежное – его поставили перед выбором: «Или я – или она!!!». Причем поставили обе, в один и тот же день.
Честно признать, он не выдержал такого давления. Собрал вещички, покидал в чемодан и уехал на две недели – подумать. Все две недели проторчал у друга и сломал всю голову, пытаясь найти выход. И решился.
Ехал обратно, как на крыльях летел. Они с женой уедут. Будут жить отдельно. Пусть будет тяжело, пусть будет не хватать денег, это все решится со временем! Он хотел, чтобы его милая ни в чем не нуждалась, но понял, что дальше
Приехал. Мама встретила ласково, обнимала, целовала. Она аж светилась от счастья.
– А где?..
– Ушла! – отрезала мать, не давая ему даже спросить. – Уехала. Заявила, что не хочет всю жизнь с маменькиным сынком жить. Наговорила мне тут всего… Дрянь такая! И про тебя такое говорила, сказать стыдно!
Это было ударом. Он уже напредставлял себе их новую счастливую жизнь, а тут как ушат холодной воды…
Конечно, он ездил за ней. Умолял вернуться, попробовать заново, сначала, на новом месте, только вдвоем. Но что-то сломалось в ней за те две недели. А может и раньше.
– Хочешь свое счастье найти – живи один. Или с матерью живи, но тогда девушкам голову не морочь. Она жизни никому не даст. Она же чокнутая у тебя! Так что решай сам, как тебе дальше быть. Будь счастлив!
И все. Закрыла перед ним дверь.
Этот стук закрытой двери, такой окончательный и бесповоротный, долго еще его преследовал. Нет, он бы не сдался так просто, он бы боролся, если бы не прочитал в ее глазах так ясно – это конец! Абсолютный. Черта, из-за которой нет возврата.
Как же плохо ему тогда было!
Несколько дней потом он старался с матерью совсем не общаться. Боялся, что если хотя бы просто заговорит с ней, то не выдержит, сорвется, нагрубит… И мать ходила вокруг него кругами, тихая, грустная. В глаза заглядывала, все ластилась к нему. Потом однажды не выдержала. Схватила его за руку, когда он собирался выйти из дома воздухом подышать.
– Андрюша, сыночек, ну за что ты так со мной? – и разрыдалась. Да так горько и так искренне, что он растерялся. И растаял. Это же была его мама.
– Ты прости меня, сын, – говорила она потом, чуть успокоившись, – может я и не права была, что так поступаю. Не хотела тебе говорить, это ж все-таки тяжело так… Только понимаешь, не один раз я уже замечала, как твоя женушка другим глазки строит.
– Мама! Ну что ты такое говоришь?
– Знаю я, что говорю! – оборвала она его. – Это тебе любовь глаза застила. А мне со стороны все ой как видно было! Как она, не стесняясь, из-за твоего же плеча другим авансы делала!
– Мама!
– Да, сын, так и было! – горячо воскликнула она. – Не веришь мне, вон, соседей спроси – Марью Юрьевну там, или Петра Васильевича… Да хоть кого! Ты один как слепой ходил, а так-то вся округа в курсе!
Андрей совсем сник. Спрашивать он, конечно, никого не стал. И в глубине души ну никак не мог поверить, что бывшая его жена могла ему изменить! Нельзя же, в самом деле, притворяться такой влюбленной, а потом быть еще с кем-то? Да и зачем?
Но ведь и мама врать не станет! Не может такого быть, чтобы она все это просто придумала!
– Я тебя люблю, сынок, – говорила мама. – Я так хочу, чтобы ты у меня был счастливым! И я уверена, что ты обязательно встретишь девушку, хорошую, достойную тебя! И когда ты такую в дом приведешь, поверь, я ее встречу как дочку!