Эксперимент. Реальность или Отражение
Шрифт:
— Итак. Значит вы двое — встречаетесь? — После недолгой молчаливой паузы, за время которой я успеваю встретиться с Демидовой взглядом, произносит Анжелика, совершенно бестактно и при том не скрывая любопытства.
Этот вопрос меня настолько дезориентирует, что я давлюсь чаем. Затем едва не опрокидываю кружку, под всеобщие взгляды. А после и вовсе — случайным образом пинаю Ковалевского под столом по ноге. Однако это замечает лишь он.
Наши взгляды пересекаются. На доли секунд мне кажется, что в его глазах веселятся черти, отплясывая
«М-да. Только у меня талант — постоянно выставлять себя в дурном свете! Класс!»
— Думаю, это уже не твоего ума дело, — насмешливо, но не менее холодно, парирует Демидова, а затем пухлые, матовые губы смыкаются на кончике трубочки от коктейля, который она заказала.
Ковалевский же едва заметно усмехается, но молчит. Что меня заметно раздражает. Ведь он хоть и не подтверждает, но и совершенно не опровергает этот факт!
Как так можно?
Что он вообще за человек такой!?
«А ты можно подумать лучше…» — как всегда не вовремя подключается внутренний голос. Поэтому я желаю скорее покончить с этим представлением.
— Что ж. Вечер был и впрямь чудесным. — На последнем слове я едва заметно кривлюсь, не удержавшись. Но нам уже пора.
Я поднимаюсь с места и подхватываю свою сумочку. Акимовой хватает лишь одного взгляда на меня, чтобы все понять и безропотно подняться следом. Однако я совершенно не ожидаю того, что Ковалевский последует нашему примеру.
— Нам тоже. Не так ли, Карина? — Его губы извиваются в странной, замысловатой ухмылке, когда он смотрит на девушку. И она, словно околдованная, уверенно кивает и поднимается следом.
Всю дорогу до выхода, я пытаясь вспомнить различные медитации. Но, когда мы заходим в лифт, все складывается таким образом, что Ковалевский оказывается позади меня. И, черт бы меня побрал, если бы я сказала, что не испытываю притяжения, стоя рядом с ним. Эти чувства настолько необъяснимы и непредсказуемы, что я совершенно теряюсь в них.
Ещё немного и мое сердце достигнет рёбер, сломав их в дребезги!
Поэтому, когда двери лифта наконец открываются — я, не глядя на ребят, спешно выхожу из кабины. После чего двигаюсь в направлении выхода, то и дело огибая прохожих людей.
Мысли в кучу. Хотя в последнее время я даже не помню, когда в моей голове царило спокойствие. Ведь там уже давно полнейшая неразбериха. Не говоря о сердце, что так неожиданно предаёт меня. А ещё эта Демидова!
Как же бесит!
Я несусь вперёд, не разбирая дороги, лишь отчаянно нуждаясь в свежем воздухе, чтобы хоть немного прийти в чувства и потушить пожар, что с каждой минутой разрастается во мне.
Яркие огни, надписи, таблички и блики — проносятся перед глазами, смазываясь в ничего незначащие пятна. Поток машин, городская суета, люди — все смешивается воедино.
Я просто отрешаюсь от мира, как делаю это
Не знаю — идёт ли за мной Акимова. Не знаю — ушёл ли Ковалевский с Демидовой. Не знаю — как выгляжу со стороны в их глазах. Возможно глупо. Поскольку мои поступки временами странные и необъяснимые. Я просто продолжаю идти вперёд, покусывая губы, глядя на то, как под ногами бежит дорога. Правда знакомый голос в какой-то момент кажется настолько ощутимым, что установленный мной купол разбивается в дребезги на маленькие осколки.
Реальность, словно резко выброшенный поток воздуха, накрывает меня волной.
Крик подруги. Яркая вспышка света. Ноги, что прирастают к месту от ужаса, сковавшего мое тело. Рывок — и машина проносится мимо в считанных сантиметрах.
— Какого черта, Лисцова?! — Он с силой трясёт меня за плечи, заставляя прийти в себя. Если это, конечно, вообще возможно. Не скажу, что перед глазами у меня пронеслась кинолента собственной жизни. Однако осознание того, что ты возможно вот-вот покинешь этот мир — прочно встряхнуло внутренности, не забыв при этом вывернуть душу.
Черт. Я едва не погибла.
Наконец поднимаю на него взгляд. Но не сразу понимаю, что именно Ковалевский спас меня. Успел вовремя и буквально оттолкнул в сторону, выдернув с проезжей части, на которую я по собственной неосмотрительности шагнула.
— Ты меня слышишь? Что-то болит? Говорить можешь? — начинает осыпать вопросами, попутно касаясь пальцами моего лица.
Я вздрагиваю, а затем ведомая каким-то внутренним порывом, прижимаюсь к нему, крепко обнимая, чувствуя, как его руки бережно смыкаются на моей талии.
В этот момент я совершенно забываю обо всех посторонних факторах и страхах. Потому что в эту секунду — я — это просто я. Без масок, притворства и прочей атрибутики, помогающей людям выживать в этом мире и частенько скрывать собственные чувства из тех или иных побуждений.
Просто глубоко вдыхаю так полюбившийся запах парня. Что кажется полнейшей чепухой и глупой лирикой. Невозможно привязаться к человеку за такой короткий период. Но похоже эта нечисть действительно сумела перевернуть мой мир с ног на голову, став его значимой частью.
— Алиса… — Мое имя из его уст звучит так мягко и необычно, с англоязычными нотками, что сердце замирает, чтобы вновь трепетно забиться, оповещая о том, что оно живо. Живо, как никогда прежде.
— Я…я в порядке, — выдыхая, пересохшими губами, наконец говорю, чувствуя, как быстро и импульсивно бьется его сердце. А затем слышу негодующий голос Лики:
— Ты, что совсем спятила?!
— Эй, полегче…
— Полегче?! Да ее едва не сбила машина прямо на моих глазах! Лисцова, черт тебя подери, ты хочешь моей смерти? Или, чтобы я поседела раньше времени?! Это ведь даже хуже!