Эксперимент. Реальность или Отражение
Шрифт:
А он берет и просто появляется в моей жизни! Снова! И где? Здесь! Да ещё в числе четвертого курса! В моей аудитории!
«Да, что со мной не так?!» — в который раз, мысленно задаюсь вопросом, а затем трясу головой, и делаю вдох-выдох, пытаясь успокоиться.
В конце концов, ничего страшного не случилось. К тому же он меня не знает. А значит как таковых поводов для истребления нервных клеток — у меня просто нет.
И чего спрашивается сердце так зашлось в бешеном ритме?..
Смех и только!..
@7@
— Я…Просто
— Боюсь даже спросить, о чем.
Я киваю.
— Поэтому лучше не спрашивай.
Об этом случае я так и не рассказала ей. И не потому, что хотела скрыть или же прямо-таки чувствовала вину, придавившую меня огромным булыжником.
Не-е-е-т.
Я элементарно забыла об этом, сумев выкинуть это воспоминание из своей головы, как ненужный хлам.
Так нет же! Этот хлам снова появляется в моей жизни!
— Ты пугаешь меня, Лисцова.
— Лучше скажи мне, наконец, кого ты выбрала, чтобы я примерно знала к чему готовиться.
Не могу же я просто подойти к парню и сказать: «Слушай, друг, не хочешь познакомиться с моей душой, вместо груди третьего размера?!»
— Советую закупиться наручниками, — вдруг со смешком выдаёт она, поиграв бровями.
Я в недоумении вздёргиваю бровями, сказав:
— З-зачем?
— Чтобы держать парня при себе до тех пор, пока он не разглядит твою душу, за всей этой, — Она обводит мое лицо пристальным взглядом и добавляет с нескрываемой усмешкой: — красотой.
Я недовольно фыркаю и складываю руки на груди.
Замечания по поводу внешности все чаще начинают меня бесить. Словно кроме этой оболочки во мне больше ничего нет! Словно меня — нет! Хотя, в чем-то Акимова все же права.
Играть истинную себя на публике — всегда страшно. Поэтому мне постоянно приходиться думать о том, как и что лучше сделать, дабы внешне — оставаться уверенной и непоколебимой девушкой. Чтобы не дать даже малейшей возможности остальным смеяться надо мной, как это могло быть в детстве, когда ты ещё не совсем понимаешь, как устроен этот мир. Когда ты — это всего лишь ты. Со всеми своими причудами и недостатками…
Когда речь во второй раз зашла о споре, что было уже более серьёзным предложением, нежели впервые, когда я лишь задумалась о том, что это может дать мне, я наконец-то поняла — глупо упускать такой шанс.
Это шанс перевернуть привычный мне мир с ног на голову.
Да. Я красивая, что не преминут мне сказать каждый раз, стоит лишь познакомиться с папиными партнерами, их женами или же обычными прохожими. Но я никогда не мнила себя совершенством. Однако прячусь за маской уверенной и спокойной девушки, которая с виду кажется образцом современности. Той, кому многое по плечу. Потому что так проще. Так легче не стать жертвой нападков и людских пересудов. Хотя на самом-то деле — неуверенность часть меня. Спокойствие же — отнюдь не мой конек!
Ты просто делаешь вид, что такая, когда прячешь внутри себя кого-то иного. Кого-то, кого могут видеть лишь близкие и дорогие тебе люди. И то — не всегда. Потому что показаться любимым людям неидеальной — порой тоже кажется
Что, если они разочаруются?.. Что, если ты не стала такой, какой они хотели бы тебя видеть, воспитывая все это время, взращивая в своей душе надежды?..
Мне кажется так думают многие из нас. Когда-то я тоже так думала. Но, поговорив с дедушкой, поняла, что семья — единственные люди, которые могут принять нас такими, какие мы есть, независимо от обстоятельств и прочих изъянов. Кто, если не они?..
«Семью не выбирают. Семью защищают, уважают и самое главное — принимают. Даже, если порой мы не такие, какими нас хотели бы видеть остальные» — сидя на берегу, сказал мне однажды дедушка и, как всегда, бессовестно потрепал по голове.
И я старалась…
Действительно старалась больше не прятаться от семьи, не уходить в кокон. И хотя у меня до сих пор не всегда получается быть собой и отстаивать собственные права, я поняла одну вещь: удивительно — насколько мы все в какой-то степени оказались похожи.
Именно поэтому я так хочу доказать Акимовой, что внешность — не главное! Хочу доказать наконец самой себе, что став собой по-прежнему можно оставаться красивой. Только на этот раз без глупых масок, которые, казалось бы, могут сделать тебя в глазах других — идеальной.
Став же собой, вполне можно оказаться свободной.
И я хочу проверить это на себе. Хочу наконец сделать шаг вперед. Даже, если впереди виднеется неизвестность и всепоглощающая темнота.
— Прости, — тут же выдыхает она, заметив, как я начинаю закипать, зная, как эта тема на меня влияет, и продолжает: — В общем, я подумала и нашла для тебя идеальную жертву! То есть, кандидатуру, — тут же исправляется, под моим укоризненным взглядом.
— И? Я узнаю это, когда мне исполнится — сто?
Она закатывает глаза и, цокнув языком, произносит:
— В твои сто — эксперимент уже потеряет смысл.
Я собираюсь ответить ей не менее колко, но вижу, как Акимова улыбается. Улыбается той самой улыбкой, которая так и кричит: «Ну вот! Что и требовалось доказать!»
— Обернись, — вдруг заговорщицки шепчет она мне, поигрывая бровями.
«Дурной знак»
Хмурюсь, не понимая в чём дело, но все же оборачиваюсь и… Встречаюсь с пристальным взглядом темно-карих глаз.
Парень заинтересовано склоняет голову набок, внимательно осматривает меня с головы до ног. Его губы растягиваются в соблазнительной улыбке, а затем он подмигивает мне.
В первые секунды мне хочется шокировано разинуть рот, а затем крикнуть ему: «Какого черта?!» Почему-то тот факт, что этот болван тоже купился на мою внешность — невероятно бесит! Ведь на меня э-эм… вторую — он смотрел совершенно иначе!
Правда, когда мой разум всё-таки выходит на первый план, перекрыв эмоции, понимаю, что такой реакцией сразу же себя выдам. Или же навлеку определенные подозрения. Причём для «милой Алисы», которой меня считает практически каждый знакомый, подобное поведение — полнейшая противоположность. Поэтому привычно растягиваю губы в приветливой улыбке. Но, когда по телу пробегают мурашки от его пронзительного взгляда — спешно отвожу свой.