Эксперименты с интеллектом
Шрифт:
– Понимаю, именно поэтому предлагаю на этом остановиться. Пусть Уитни сам решит, стоит ли ему восстанавливать эти знания, или нет...
– Хочешь разрушить его жизнь?
– Нет, хочу дать ему шанс повторно сделать свой выбор...
Вайсман глубоко вздохнул.
– Он имеет на это полное право, - тихо добавила Лиз.
– Он имеет право на возврат всех своих знаний, которые мы в силах ему вернуть!
– Именно поэтому я не предлагаю удалять эти знания из мозга Уитни. Они у него останутся и будут дальше находиться в несистематизированном
– Не знаю, как вы, Уолтер, а я понимаю Лиз, - заметил доктор Джонсон.
– Не будем забывать о том, из-за чего профессор Уитни согласился на операцию по переносу интеллекта. Если у него возникли серьезные сомнения по поводу сделанного выбора, мы должны помочь ему разрешить их. Дадим Джеральду Уитни редкий шанс сделать повторный выбор, и пусть все будет так, как он сам решит.
– Что ж, - вздохнув, сказал Вайсман, - тех знаний, систематизацию которых мы успели произвести, ему хватит для полного восстановления интеллекта. Лично мне, как ученому, этого вполне достаточно. В конце концов, у нас могло и не быть возможности сделать то, что мы уже сделали.
– Полностью с вами согласен, - ответил доктор Джонсон, - такой возможности у нас могло и не быть.
– В таком случае можно паковать оборудование, - вздохнув, сказал Вайсман.
– Оно нам больше не понадобится.
– Думаю, уже можно идти, - заключил доктор Джонсон после того, как все оборудование было собрано и аккуратно уложено в чемодан Вайсмана.
Подойдя к дверям, Лиз остановилась и обернулась.
– Вы что-то хотите нам сказать, Лиз?
– спросил доктор Джонсон.
– Да, прежде чем мы выйдем из этой комнаты, мне хотелось бы попросить вас сохранить в тайне все, что произошло здесь сегодня ночью, - сказала Лиз.
– Не думаю, что кто-то ещё должен знать подробности проведенной нами работы. Мне хотелось бы избежать объяснений с моими друзьями по поводу принятого мной решения. Возможно, они не захотят меня понять. Пусть все будет выглядеть так, как если бы восстановление памяти Джеральда произошло естественным путем.
– Хорошо, - ответил доктор Джонсон и испытывающим взглядом посмотрел на Вайсмана.
– Хорошо, - обреченно вздохнув, сказал Вайсман.
– Чего не сделаешь для лучшего друга.
– Спасибо, - сказала Лиз, - и пусть завтра утром для нас начнется новая жизнь.
Глава 20
Спустя три года после операции никто не мог узнать Джозефа Каннингфокса. Близким людям было трудно привыкнуть к тому, что в его речи стали отражаться темы, ранее никем из них не обсуждавшиеся. И не смотря на то, что, как и говорил Уолтер Вайсман, Джозеф постепенно научился осознанно применять свои знания, его родные и близкие настораживались всякий раз, когда он начинал ссылаться на того или иного известного героя,
Позитивные изменения в сознании Джозефа отразились и на его поведении. Став более уверенным в себе человеком, он объективнее оценивал происходившие вокруг него события, правильнее реагировал на них, более обдуманно принимал решения.
Его личный успех, в свою очередь, повлек и успех в работе. Внутреннее спокойствие, целенаправленность, грамотность и желание принести пользу семейному бизнесу помогли ему добиться уважения и признания своих коллег.
*******
Джозеф ехал в новый офис отца для участия в ежегодном собрании совета директоров корпорации Морриса Каннингфокса вместо матери.
Для старика Каннингфокса присутствие сына на этом собрании имело огромное значение, и Джозеф знал, почему. Ещё за неделю до собрания Моррис Каннингфокс сообщил жене о том, что намерен рекомендовать Джозефа в совет директоров. Желание отца было неожиданным для Джозефа и поставило его тупик, ибо сам он был совершенно не готов к этому. Он понимал, что любой другой человек на его месте был бы польщен такой честью, но Джозеф находился в двусмысленном положении. Он боялся не оправдать доверие отца, так как стал сомневаться в правильности сделанного им выбора и уже не испытывал прежнего восторга перед миром казино...
Накануне собрания он поделился своими ощущениями с матерью, и она посоветовала ему не скрывать от отца правду.
Войдя в здание, Джозеф направился к отцу с твердым желанием переговорить с ним о мучавшем его вопросе. Однако ему сообщили, что отец очень занят обсуждением важных вопросов с другими директорами. Расстроившись, он направился в кабинет Кевина, где застал брата в крайне лиричном настроении, лежащим на диване и созерцающим висевшую на стене картину с современными видами города.
– Неужели это конец?
– говорил он нараспев с видом актера, обращающегося к аудитории, - неужели старые добрые времена, полные романтики, любви, тайной страсти, навсегда остались позади и никогда не вернутся вновь?
При виде этой сцены Джозеф застыл в немом изумлении. Еще немного, и он начал бы думать, что Кевин говорит сам с собой. Однако раздавшиеся где-то над его головой шорохи быстро внесли ясность в происходившие события. Оказалось, что Кевин обращался к Синтие, ассистенту Морриса Каннингфокса, которая, стоя на высокой лестнице, искала что-то на самой верхней полке стоявшего в кабинете Кевина огромного стеллажа с документами.
– А, Джозеф!
– восторженно воскликнул Кевин, очнувшись от своих глубокомысленных рассуждений.
– Вот ты-то нам и нужен!
Джозеф удивленно посмотрел на брата.
– Пошарь в запыленных интеллектуальных хранилищах своего уникального мозга и помоги Синтии ответить на мой вопрос, - сказал Кевин.
– Какой вопрос?
– Что стоит за постоянным стремлением нашего отца поддерживать свой вес и держать в напряжении всех своих конкурентов?