Эксперименты с интеллектом
Шрифт:
– Наверное, огромные деньги?
– спокойно ответил Джозеф.
– Вот именно, деньги...
– обречено повторил Кевин и, поднявшись, поплелся к столу.
– Что в них проку, в этих деньгах?
– продолжал он.
– Всё, абсолютно всё сейчас делается ради денег! Какой банальный стимул... Мы с вами живем в удивительно скучный век, в котором нет места возвышенным идеям и романтике!
Джозеф подошел к Синтии с намерением помочь ей спустить вниз выбранные для просмотра папки.
– А ведь было
Не успела Синтия открыть рот, как в кабинет вошел взволнованный Питер.
– Вы уже нашли документы?
– нервно спросил он, обращаясь к Синтие.
– Ищу!
– ответила она.
– Давайте спросим Питера, из-за чего началась Троянская война, - невозмутимо продолжал Кевин.
– Какая еще Троянская война?
– воскликнул Питер.
– Займись лучше делом, Кевин! У нас и без того много работы, а ты и сам ничего не делаешь, и других отвлекаешь. А вы, Синтия, когда найдете документы, сразу же занесите их, пожалуйста, отцу. Он постоянно о них спрашивает.
– Куда я заложила эту папку?!
– нервно спросила Синтия, когда Питер вышел из кабинета.
– После переезда я ничего не могу найти!
– Если бы вы жили тысячу лет или, хотя бы, несколько веков назад, дорогая Синтия, - ответил ей Кевин, - вам бы не пришлось заниматься этим неблагодарным делом. Сидели бы себе на балконе, а какой-нибудь влюбленный юноша пел бы вам серенады...
– Наконец-то, нашла!
– радостно воскликнула Синтия и, взяв бумаги, выскочила из кабинета.
Когда она вернулась, Кевин уже стоял у окна, глядя куда-то вдаль.
– Успели?
– спросил он ее.
– Как раз, вовремя!
– ответила Синтия.
– Хотя ваш отец уже начал сердиться.
– Рад за вас, - тихо сказал он.
– Теперь помогите мне поднять все эти папки обратно наверх, - сказала Синтия, вставая на лестницу.
Джозеф молча подошел к лестнице и сам стал подавать Синтие папки.
– Так из-за чего же началась Троянская война?
– весело спросила Синтия у Кевина.
– Из-за женщины...
– равнодушно ответил тот.
Синтия удивленно подняла брови.
– Из-за женщины, - повторил Кевин и продолжил нараспев:
Нет, осуждать невозможно, что Трои сыны и ахейцы
Брань за такую жену и беды столь долгие терпят:
Истинно, вечным богиням она красотою подобна!
– Кто?!
– удивленно спросила Синтия.
– Елена...
– вздохнув, ответил Кевин.
– Так-так-так!
– сказал Питер, войдя в кабинет.
– Наш романтик
– Питер, как я смотрю, уже успокоился, - сонно заметил Кевин.
– Так то лучше, а то бросался на всех, как собака!
– Кевин говорил о разнице между идеями в наши дни и в более древние времена, - ответила Синтия.
– О любви, стало быть, - заключил Питер.
– Значит, о Давиде он не говорил...
– Собирайтесь, нас уже ждут!
– Все уже собрались?
– спросил Джозеф.
– В полном сборе, - ответил Питер.
Джозеф молча поднялся и направился к дверям.
– Не думаю, что отцу понравится то, что я сегодня скажу..., - тихо сказал он Питеру, подходя к кабинету отца.
– Да, уж, мать рассказала мне об этом сегодня утром, - ответил Питер, тяжело вздохнув, - просила поддержать тебя. Стало быть, это окончательное решение?
– Окончательное, - твердо ответил Джозеф.
– Ну что ж, входи!
– сказал Питер, открывая перед братом дверь.
– Прошу вас пройти на свои места, - сказал Каннингфокс сыновьям.
– Все в сборе, теперь можно начать собрание. Прежде чем мы перейдем к текущим вопросам нашего общего дела, мне бы хотелось обсудить с присутствующими положение моего младшего сына, Джозефа, как я уже вам ранее говорил, - он встал со своего места и подошел к сыну.
– Вот уже год, как ты самостоятельно и вполне успешно управляешь своим казино, - сказал он, обращаясь к Джозефу.
– За этот период ты не допустил ни одной ошибки, чем заслужил уважение со стороны всех нас. И теперь я решил ввести тебя в совет директоров. Ты достаточно созрел для того, чтобы занять достойное место рядом с твоими братьями. Прежде чем вынести этот вопрос на голосование, в положительном исходе которого я не сомневаюсь, я решил узнать твое собственное мнение.
Глубоко вздохнув, Джозеф поднялся и обратился к присутствующим:
– Я благодарен судьбе за то, что имею возможность находиться здесь и обращаться к вам, людям, которых я всегда очень уважал и перед которыми всегда преклонялся. Три года назад я и мечтать об этом не мог, но все резко изменилось, и, слушая похвалы отца, я прекрасно понимаю, что далеко не все, достигнутое мною, произошло исключительно благодаря моим собственным способностям. Нет смысла отрицать тот факт, что три года назад я стал совершенно другим человеком, и насколько это плохо или хорошо, я думаю, покажет время. Но, видимо, изменения, ураганом ворвавшиеся в мою жизнь, всколыхнули, прежде всего, какие-то глубоко затаенные, но мои собственные качества, позволившие мне серьезно взглянуть на вещи и решить, что в жизни важнее всего для меня и ради чего я должен теперь жить...