Эксперт № 13 (2013)
Шрифт:
Университет Люнебурга, как и любой государственный немецкий вуз, предоставляет практически бесплатное образование любому абитуриенту, прошедшему конкурс, будь то гражданин страны или иностранец. Поэтому создание на его базе элитарного учебного заведения, воспитывающего экономистов так же, как двести лет назад воспитывали ученых-энциклопедистов, конечно, серьезный вызов бизнес-школам, натаскивающим студентов на поточное решение задач от кейса к кейсу. И главное здесь, наверное, даже не отвага в преподавании экономистам этики и экологии без боязни скатиться в профанацию, а сочетание элитарности педагогического подхода с эгалитарностью доступа. О том, как работает такое обучение и почему экономистов надо готовить как специалистов самого широкого профиля, «Эксперт» поговорил
— Господин Споун, в вашем университете экономика преподается не вполне традиционно. Расскажите, пожалуйста, об идеологии вашего подхода.
— Экономика — часть общества. Любое учение об экономике, будь то микроэкономика или макроэкономика, должно быть вписано в общественный контекст. Студенты должны понимать взаимосвязь экономических процессов с другими пластами общественной жизни. Экономическая наука во многом герменевтический, то есть интерпретирующий, предмет, нежели предмет расчетов и планирования. Результаты, полученные в ходе эмпирических или теоретических исследований, нуждаются в интерпретации. Эта интерпретация в зависимости от контекста может быть очень разной. Одна в России, другая — в Германии. Или одна — в сегодняшней России и другая — в России спустя десять лет. Интерпретационное пространство очень велико. Именно поэтому любое обучение экономике должно быть вписано в более широкий контекст. В Люнебурге мы делаем это с помощью так называемого комплементарного обучения, в ходе которого студенты сталкиваются с предметами из самых разных дисциплин.
Наша цель как университета, получающего государственное финансирование, — не превращение в поставщика работников для компаний, а воспитание самостоятельных, ответственных граждан
Подобная широта образования сильно отличается от немецкой послевоенной традиции экономического обучения, когда студенты приобретают конкретные функциональные знания по сбыту, бухгалтерскому учету, организации персонала и так далее. Сегодня около половины всех студентов-экономистов изучают экономику по стандартному учебнику Гюнтера Вёэ, написанному в этой традиции. В Люнебурге мы тоже преподаем функциональный подход. Но прежде чем перейти к нему, мы хотим столкнуть студентов с другими вопросами: например, что означает предпринимательство вообще? Сначала нужно научиться понимать взаимосвязи, а потом заниматься исследованием функций и, наконец, перейти к специализации в какой-то одной сфере.
— Современная экономическая наука все больше внимания уделяет математике: моделям, формулам. Насколько такое развитие отвечает вашим представлениям о правильном понимании экономики?
— Благодаря выросшей производительности компьютеров значительно улучшились применяемые для решения экономических задач инструменты и модели. Однако решающую роль, как и столетие назад, играет интерпретация чисел. Мы должны знать, что именно в конкретном случае означают средние величины, стандартные отклонения или медианы. Сложнейшие инструменты, выдающие итоговую цифру одним нажатием кнопки, могут оказаться весьма опасными. Риск возрастает тем больше, чем более изолированно мы рассматриваем цифры — и делаем на их основе неверные выводы.
— Видимо, именно для того, чтобы ваши выпускники верно интерпретировали цифры, вы преподаете им дополнительные предметы. Что это за предметы?
— В Люнебурге можно выбрать из пятнадцати дополнительных дисциплин, от близких к экономике права и политологии до весьма отдаленных — философии и исследований устойчивого развития. Возможность выбора важна, поскольку студенты имеют самые разные интересы и предпочтения. Например, те, кто интересуется древними культурами, могут выбрать курс по изучению римских монет, а те, кто увлекается информатикой, будут изучать ее как отличное дополнение к экономическим знаниям. Примерно пятая часть наших студентов получает второе образование, и они уже знают, чего хотят в жизни. Мы делаем ставку не только на гуманитарные, но и на естественно-научные и технические
— Это больше европейский подход, нежели американский?
— В принципе обучение экономике можно разделить на два метода — систематический и кейсовый. В Гарварде предпочитают кейсовый подход — анализ сложных проблем и тренировку успешного решения конкретных задач. Мы же считаем более важным подход, основанный на теории решения проблем. Это скорее европейский путь, во многом связанный с тем, что наши студенты в большинстве своем намного моложе американских. В США идут в вуз, зачастую уже отработав два-три года в компаниях. Оба метода обучения имеют свои плюсы и минусы. Более сильный теоретический может привести к отдалению от конкретных проблем и усложнить применение знаний. Кейсовый создает опасность бессистемного подхода и упрощения. И тот и другой могут привести к принятию ошибочных решений. Поэтому мы должны развивать нашу экономическую дидактику так, чтобы студенты осознавали различия тех или иных знаний. Чтобы они понимали, что максимизация не единственный и не основополагающий мотив экономической деятельности. Экономист должен осознавать наличие этических конфликтов, искать пути их решения, рефлексировать по этому поводу.
— Какие этические конфликты вы имеете в виду?
— Возьмите, например, ипотечные ценные бумаги, выпущенные против кредитов под залог жилых домов на американском Среднем Западе. На первый взгляд эти бумаги надежные, но в действительности таковыми не были, так как ипотечные кредиты, лежащие в их основе, не имели достаточных гарантий. Такие бумаги продавались инвестиционными банками частным инвесторам, которые были ослеплены высокой доходностью. И мы должны объяснить студентам, какие обязанности по разъяснению рисков продавец несет перед покупателем. Если я продаю такой продукт Deutsche Bank, то я исхожу из того, что имею дело с профессионалами, понимающими, с какими рисками они связываются. Но если я продаю такой продукт бабушке, которая хочет обезопасить свои сбережения, я не могу рассчитывать на то, что ей понятны все риски. И студенты должны научиться понимать эти различия.
Соработники, а не получатели услуг
— Вы не боитесь, что вашим воспитанникам с высокими моральными принципами будет нелегко в реальном бизнесе?
— Каждое поколение имеет свой список важных вопросов. Для поколения 1980-х это вымирание лесов, риски атомной энергетики, гонка вооружений между странами Варшавского договора и НАТО. Нынешнее молодое поколение интересует устойчивое развитие экономики и справедливое распределение ресурсов. Умные компании знают: хорошие выпускники смотрят за горизонт своей специальности и обеспокоены ключевыми общественными проблемами. И поэтому наши выпускники легко находят себе работу.
— Но многие считают, что главная задача вуза — быстро и по возможности дешево готовить специалистов, способных заполнить пустующие рабочие ниши.
— Я намеренно заострю свой ответ. Наша цель как университета, получающего государственное финансирование, — не превращение в поставщика работников для компаний, а воспитание самостоятельных, ответственных граждан. Разумеется, они должны быть конкурентоспособны на рынке труда, но гражданское общество требует от них большего — политической и социальной активности, воли к созиданию.
Экономическая наука во многом герменевтический предмет. Результаты, полученные в ходе эмпирических или теоретических исследований, нуждаются в интерпретации. Эта интерпретация в зависимости от контекста может быть очень разной. Одна в России, другая — в Германии. Или одна — в сегодняшней России и другая — в России спустя десять лет. Именно поэтому любое обучение экономике должно быть вписано в более широкий контекст
— Но где в такой схеме находится обучение практическим навыкам?