Эксперт № 13 (2014)
Шрифт:
Евросоюз сегодня оказался в безвыходной ситуации. Ему надо реагировать и защищать свои позиции на Украине, однако Брюссель фактически исчерпал относительно безвредные для себя санкции против России (он принял «список Магнитского», расширил его, отказался от проведения саммита Россия—ЕС и приостановил ряд переговоров с Москвой, в том числе по либерализации визового режима). Следующими по списку должны идти реальные экономические санкции, однако их введение нанесет серьезный удар по европейской экономике, только-только выходящей из кризиса, а также подорвет электоральные позиции самих европейских лидеров (только в Германии от торговли с Россией зависит несколько сотен тысяч рабочих мест).
Санкции же против Москвы и фактический отказ ЕС от поставок газа нанесут серьезный
С экономической точки зрения Соединенные Штаты меньше зависят от торговли с Россией, однако они тоже фактически ограничились расширенным «списком Магнитского». Вопреки жесткой позиции Конгресса администрация США не хочет вводить серьезные санкции против Москвы, а также идти на серьезный конфликт с Россией из-за Украины. «Мы не собираемся вести военные действия в Украине. Думаю, даже украинцы согласятся с тем, что вступление в военную конфронтацию с Россией будет неподходящим шагом и не пойдет на пользу самой Украине», — заявил Барак Обама.
В Вашингтоне понимают, что от российско-американского конфликта обе стороны проиграют, а победителем окажется основной соперник США — Китай. Санкции против Москвы толкнут ее в стратегические объятия Пекина, что гарантирует неучастие России в любых восточноазиатских системах коллективной безопасности, направленных на сдерживание Китая. Более того, Пекин набирает очки даже от самого продолжения российско-американской конфронтации. Каждый новый день кризиса укрепляет веру тех же восточноазиатских государств в то, что США являются «бумажным тигром» и их гарантии ничего не стоят. И что, возможно, пришло время найти более серьезного партнера, каковым может стать Китай.
Да и для России дальнейшая конфронтация вокруг Украины бессмысленна и даже опасна. Мы уже сорвали джекпот — получили Крым — и зафиксировали эту победу через включение этой территории в состав России. На Западе понимают, что после этого дискуссии о возврате Крыма в состав Украины вести попросту бессмысленно, и провели новую красную линию. Сейчас от России требуется не вернуть Крым, а не заниматься «эскалацией» ситуации. То есть не захватывать восточные регионы Украины — Харьков, Луганск, Донецк. При конструктивной позиции Запада по другим вопросам нас в принципе устраивает подобная линия, мы понимаем, что захват этих регионов сейчас вызовет не нужный никому виток конфронтации (а кроме того, потребует массы ресурсов и времени для установления контроля и стабилизации этих регионов), однако проблема в том, что от нашего желания или нежелания тут мало что зависит.
Дальнейшее развитие кризиса может поставить Россию в такую ситуацию, когда Москве попросту придется вводить туда войска. В частности, если украинские власти выполнят свое обещание и введут в бунтующие Донецк и Харьков карательные отряды Национальной гвардии. Москва вынуждена будет защищать не просто свои интересы, но и жизни русскоязычных граждан Украины. Путин предвидит такую возможность, поэтому он во время обращения о присоединении Крыма четко не заявил, что Россия отказывается от вторжения в восточные регионы, — он лишь сказал, что нам бы этого очень не хотелось.
Пора понять
Именно поэтому достойным и приемлемым для всех выходом из ситуации стало бы соглашение по выходу из украинского кризиса. А оптимальным — о постсоветском пространстве в целом.
Основная проблема будущего соглашения по Украине — позиция Вашингтона. Россия устами министра иностранных дел Сергея Лаврова предложила госсекретарю США Джону Керри свой вариант соглашения. Он состоит из ряда вполне разумных пунктов, которые предусматривают признание сецессии Крыма (неизбежный
Но дело в том, что задачей США на сегодняшний день является не долгосрочная стабилизация Украины, а лишь снижение накала кризиса. Само по себе наличие «проблемной» Украины важно для Вашингтона — она нужна как постоянный источник напряжения между Россией и ЕС. Поэтому Джон Керри отверг российское предложение. И не исключено, что сейчас мы будем искать варианты сепаратного соглашения с Евросоюзом, благо некоторые лидеры европейских государств уже открыто поддержали нашу позицию по федерализации.
Беда в том, что Украиной проблема не ограничится. Впереди нас ждет серьезный кризис на постсоветском пространстве. На очереди вопрос о Приднестровье: молдавская элита тянет свою страну в Румынию, а возможный территориальный распад Украины способен инициировать пересмотр советско-румынского договора 1940 года. Проблемы ожидаются и в Средней Азии, прежде всего с точки зрения смены власти в Узбекистане и Казахстане, а также недопущения прихода талибов в Таджикистан. России (которая, судя по речи Путина, перешла к более решительной внешней политике) везде придется вмешиваться, везде степень вмешательства будет зависеть не от нашего желания, а от глубины кризиса в конкретный момент времени, и за каждое вмешательство мы будем подвергаться жестокой критике со стороны Запада.
В этой ситуации идеальным выходом были бы не угрозы и аннексии, а Ялта-2. Мы с западными странами должны разграничить наши сферы влияния, и постсоветское пространство должно быть признано сферой влияния России. Однако практическая реализация такого сценария маловероятна. Во-первых, в регионе слишком много внешних игроков и некоторые из них потратили на постсоветское пространство значительные деньги (5 млрд долларов, вложенных США в «демократизацию» Украины, более 2 млрд евро, потраченных Евросоюзом на «Восточное партнерство»). Во-вторых, и это самое главное, Россию продолжают считать побежденной страной. Перестройку и все, что за ней последовало (прежде всего трансформационный кризис), на Западе рассматривают не как искренний порыв страны к конвергенции систем и социально-экономической модернизации, но как поражение в холодной войне. Там по-прежнему находятся под впечатлением «феномена Горбачева», отсюда такая уже почти маниакальная фиксация на ценах на углеводороды: мол, снизим цены, и «путинская Россия» рухнет, как поздний СССР. В расчет не берется ни то, что неблагоприятная экономическая конъюнктура, санкции или практически полная экономическая изоляция за последнюю четверть века не смогли обрушить ни один более или менее последовательный политический режим (что уж говорить о России, которую изолировать в принципе нельзя), ни то, что от очарования Западом, которое обусловило обрушение советского строя, сегодня в России не осталось и следа, ни то, что нынешнее поколение российских политиков и бизнесменов, прошедших школу 1990-х, не готово терять свое положение в расчете на какие-то мифические выгоды от подчинения своих интересов чужим дядям. Преувеличивают на Западе и возможности радикально влиять на российскую политику путем замораживания счетов богатым людям (им об этом слишком долго рассказывали российские оппозиционеры, и наконец кое-кто на Западе в это поверил): если это так просто, то почему же США уже двадцать раз не добились от России отказа от ядерного оружия?