Эксперт № 14 (2014)

Эксперт Эксперт Журнал

— Эксперты отмечают, что в России нет компетенций в строительстве платформ.

— Я думаю, что компетенций в строительстве платформ, которые потребуются на Арктическом шельфе, нет ни у кого. Для этого нужны уникальные платформы. Но наши инженеры и специалисты по шельфу уверены, что это решаемая задача. В мире несколько центров строительства платформ: Корея, Япония, Северная Европа, мы активно на это обращаем внимание. Но мы ставим высокий уровень локализации производства в России в качестве основной задачи.

— То есть пока платформы будут заказываться за границей?

— На текущем этапе геологоразведки достаточно арендованной

платформы, особенно с учетом того, что период судоходства в Арктике — порядка трех-пяти месяцев, и именно в этот период можно осуществлять бурение.

— В итоге, учитывая все сложности, сколько может стоить баррель шельфовой нефти?

— Исходя из наших расчетов на основе моделей нескольких месторождений, добыча на шельфе — прибыльное занятие. Уровень доходности достаточный, чтобы нам его развивать. С учетом налоговых льгот, естественно. Цифры пока рано оглашать, поскольку нам предстоит открыть месторождение, определить необходимую инфраструктуру.

— Шельф богат не только нефтью, но и газом. Вы планируете экспорт шельфового газа?

— Мы работаем над созданием возможностей по экспорту газа в виде СПГ на Дальнем Востоке.

— Но «Роснефть» все активнее на газовом рынке, куда будете девать огромные объемы добытого газа?

— Наши газовые проекты нацелены в основном на внутренний рынок. Пока что здесь всем хватает места, и этот рынок остается относительно премиальным. Да, цены на газ не растут так, как некоторым бы хотелось, но, несмотря на это, наши газовые проекты коммерчески интересны. Мы законтрактовали уже достаточно большие объемы, около 85 миллиардов кубометров, исходя из стратегической задачи — увеличить годовую добычу до 100 миллиардов кубометров к 2020 году.

Последний передел

— В рамках проекта Восточной нефтехимической компании планируется построить нефтехимическое производство объемом переработки 30 миллионов тонн. Чем вызван интерес «Роснефти» к развитию нефтехимии на Дальнем Востоке? Нефтехимический завод — дорогое удовольствие.

— Это стратегический проект для страны. Нефтехимия на Дальнем Востоке очень важна с точки зрения демонстрации самим себе, что мы можем делать большие сложные проекты, создавать квалифицированные рабочие места. При этом у проекта очень высокая коммерческая эффективность. Мы планируем строить завод совместно с партнерами. На базе проектного финансирования будем работать с целым рядом компаний-инвесторов, а также с банками. Далеко не все инвестиции лягут на баланс «Роснефти». Но мы являемся инициатором проекта, его организатором и планируем получить очень высокую отдачу.

— Но нефтехимия — это же не профиль «Роснефти». Одно дело добывать нефть, другое дело работать с массовым ассортиментом.

— Почему вы считаете, что нефтехимические предприятия для нас непрофильные? В этом и есть смысл вертикальной интеграции нефтегазового бизнеса, которая позволяет компенсировать неизбежные ценовые колебания в отдельных звеньях производственной цепочки за счет продукции высокого передела. Мы также учитываем мировые промышленные тренды — например, в автомобилестроении идет массовая замена металла полимерами. Крылья, задние двери, капоты — они теперь все из полимеров. И кстати, Азиатско-Тихоокеанский регион, один из крупнейших центров автомобилестроения, демонстрирует высокий спрос на эту продукцию. Российский Дальний Восток — стратегически выгодный регион с точки зрения размещения подобного предприятия, и создание полимерного производства на базе ВНХК — очень своевременный проект.

—

Как обстоят дела с уже построенными НПЗ?

— Запущена программа модернизации НПЗ. Уже законтрактован достаточно большой объем оборудования. К настоящему времени на модернизацию всех наших НПЗ мы потратили немногим более 9 миллиардов долларов. Мы запланировали продавать до 2015 года 28 миллионов тонн готовой продукции стандарта «Евро-5». На текущий момент мы уже находимся на уровне 14,5 миллиона тонн. Так что мы продвинулись достаточно далеко.

Сейчас активно работаем над модернизацией НПЗ.

— То есть состояние нефтепереработки вас устраивает?

— Доходность нашей переработки — 6 долларов на баррель, или 30 долларов на тонну, это в разы выше, чем в Европе. С точки зрения объема мы перерабатываем порядка 80 миллионов тонн, умножьте эти цифры. Конечно, нефтепереработка очень эффективное занятие.

— Если это так прибыльно, почему мы все еще экспортируем сырую нефть, а не строим НПЗ?

— В России созданы существенные мощности по нефтепереработке. В состав «Роснефти», например, входит 11 нефтеперерабатывающих предприятий в ключевых регионах страны, объем переработанного сырья в прошлом году составил около 85 миллионов тонн. В первую очередь необходимо эффективно модернизировать уже существующие мощности. К 2017 году в России заметно изменится структура как производства, так и экспорта нефтепродуктов, существенно увеличится доля дизельного топлива и упадет доля мазута.

Если мы увидим серьезный спрос на продукцию, который не смогут обеспечить существующие мощности, и это будет эффективно, то мы рассмотрим варианты строительства НПЗ.

Кроме того, у нас грандиозный проект строительства Восточной нефтехимической компании в районе Находки — именно с целью ухода от экспорта сырья в пользу производства в России продукции с высокой добавленной стоимостью.

Рубль в плюс

— Шельф потребует новых льгот?

— Наш крупнейший акционер — государство, но неправильно думать, что оно оптимизирует налоговый режим лишь для нашей компании. Налоговый режим Российской Федерации становится все более привлекательным для инвестиций как российских, так и международных. При этом наши приоритеты не сводятся к одному финансовому показателю. «Роснефть» — это не только добыча, не только налоги, это не только низкая себестоимость, это еще и в целом создание стоимости и, как следствие, рост капитализации. В то же время налоги есть следствие роста прибыльности, а та — следствие роста объема операций, поэтому государство и менеджмент «Роснефти», как и другие акционеры, заинтересованы в том, чтобы мы были эффективной компанией. Много дивидендов — много налогов.

— Сколько вы планируете направить на дивиденды?

— В этом году мы предложим нашим акционерам одобрить выплаты более 12 рублей на акцию. При цене акций 230 рублей это одна из лучших в мире дивидендных доходностей у крупных нефтегазовых компаний, более пяти процентов.

— У «Роснефти» очень большой долг, порядка 1,7–1,8 триллиона рублей. Не лучше было бы направить средства на погашение долгов?

— В декабре 2013-го — марте 2014 года мы сократили размер нашего долга на 10,6 миллиарда долларов, причем часть погашения взятых кредитов осуществили досрочно. По отношению к EBITDA долг сократился с 2,1 до 1,9. Наш консервативный подход диктует нам сокращать долг, и мы продолжим это делать. В течение пяти лет мы хотим сократить соотношение долг/EBITDA до 1,3 как за счет сокращения размера долга, так и за счет роста эффективности.