Эксперт № 26 (2013)
Шрифт:
— Тут две проблемы. Во-первых, вся инфраструктура старая — сети, котельные, насосы. Нужны деньги и инвесторы. Должен быть собственник. Собственник котельной или насосной станции не допустит расточительства, иначе он прогорит. Нужно частно-государственное партнерство, частные инвестиции в ЖКХ.
Вторая проблема — это чаще всего непонятные, непредсказуемые, опасные управляющие компании. Мы недавно на заседании правительства столкнулись с ситуацией, когда новую управляющую компанию в Можайске хотели возглавить две жительницы Москвы 30 и 32 лет. Очень похоже на подставных лиц. И эта новая управляющая компания должна была собирать со всего Можайска деньги. Такое до сих пор происходит. Электричество и газ потребляются, а оплаты нет. Люди платят 98 процентов — это очень высокая оплата. А управляющая компания собирает деньги и банкротится. И законодательство
Дважды в год мы составляем рейтинг управляющих компаний, объясняем жителям их права, а совсем недавно добились того, чтобы большинство из них наконец привели свой платежный документ к единому образцу, рекомендованному правительством РФ.
— Среди многочисленных задач, стоящих перед Московской областью, строительство новых дорог. По вашим словам, для этого на ближайшие три года необходимо 70 миллиардов рублей, причем из бюджета региона будет выделено около 20 миллиардов, а из федерального — 35–40 миллиардов. Но для решения такой масштабной задачи нужно гораздо больше.
— Чтобы изменить ситуацию с дорогами, до 2020 года московский регион должен получать 120–150 миллиардов рублей. За семь лет нужно инвестировать практически триллион. Но я говорю и о железнодорожном сообщении, и о наземном метро, и о магистралях, и о метро, и о хордовых дорогах, и о развитии общественного транспорта.
В финансировании дорожного строительства нам и Москве очень серьезно помогает федеральный бюджет. Большие средства выделяются и на дорожное покрытие, скат, объездные дороги, обходы, хорды, переезды, расширение дорог. Нужно расширять первые 15 километров федеральных трасс за МКАД. Эта работа ведется. Наземное метро за 200 с лишним миллиардов рублей, которое заработает в 2015 году, а люди об этом, по сути, и не знают. Это большие проекты, и они немного разгрузят наши магистрали.
Нужен удобный общественный транспорт. Должно быть дорого ездить на машине. Москва этим занимается очень серьезно, потому что это богатый регион, но мы тоже будем вносить свою лепту.
Ну и, конечно, Москва — это большой магнит. В этом и ее выгода, и неудобство. Отказаться от этого Москва не готова — люди приносят деньги. Благополучие Москвы во многом обеспечено ее статусом и нахождением там крупных налогоплательщиков. Этим должен дорожить любой субъект. Но вместе с тем 1,4 миллиона жителей Подмосковья из четырехмиллионного трудоспособного населения ездят в Москву. Они не хотят — но там больше платят. И поэтому мы должны создавать рабочие места в области. Это должно решить и транспортную проблему.
Большая грузинская утопия
Ольга Власова
Геворг Мирзаян
Современная Грузия стала полем для беспрецедентного на постсоветском пространстве эксперимента
Фото: Алексей Народицкий
Прошло уже больше полугода, с тех пор как Михаил Саакашвили , попытавшийся осуществить радикальное реформирование грузинского государства, перестал быть его главой. Уход Саакашвили не был результатом заговора или недружественных действий соседнего государства, а произошел по воле самого грузинского народа, после громкого тюремного скандала.
Между тем оценки деятельности Михаила Саакашвили по изменению вверенного ему государства до сих пор сильно разнятся. Попытки оценить итоги грузинских реформ особенно интересны потому, что большинство пороков, с которыми боролся Саакашвили, характерны для государств всего постсоветского пространства.
Мотивация Саакашвили понятна. В 2003 году, когда он пришел к власти, Грузия представляла собой довольно печальное зрелище: половина ее почти пятимиллионного населения жила за чертой бедности, средняя зарплата составляла 50 долларов, пенсия — 15, инфраструктура и ЖКХ разваливались на глазах, а подавляющее большинство трудоспособного населения регулярно отправлялось на заработки в Россию. Если к этому добавить происходивший развал вертикали власти, высокий уровень коррупции, разгул бандитизма и наличие многочисленных полувоенных группировок, то необходимость что-то предпринять становится очевидной. Учившийся в США Саакашвили, очарованный достижениями западной цивилизации и искренне веривший в действенность рецептов американского государственного строительства на любой почве, вознамерился осуществить быструю и жесткую прививку западных ценностей и институтов грузинскому обществу и провести ускоренную модернизацию страны.
Прежде всего Михаил Саакашвили решил избавить Грузию от «разлагающего и тормозящего развитие» российского влияния; затем провести масштабные экономические реформы, целью которых будет создание открытой и конкурентоспособной экономики, ориентированной на западные рынки; реформировать правоохранительную систему; избавиться от коррупции и в результате изменить сам национальный менталитет и создать нового грузинского гражданина: трудолюбивого, просвещенного, законопослушного и вовлеченного в западную цивилизационную орбиту. «Эксперт» попытался разобраться в том, чего достиг Саакашвили и почему реформатор был отвергнут собственным народом.
Кредиты на импорт
Как и любая модернизация, реформы Саакашвили начались с поиска денег на их проведение. Часть удалось изыскать за счет повышения собираемости налогов и массовой приватизации госсектора. В 2005 году доходы государственного бюджета от приватизации составили 231,4 млн долларов, что превысило поступления от продажи всей госсобственности с 1996-го по 2004 год. Однако львиная доля денег на реформы все-таки пришла из-за рубежа: для Запада новая Грузия представляла крайне полезный актив, через который можно было бы заметно ослабить влияние России на постсоветском пространстве. Поэтому уже на следующий год после «революции роз» страны-доноры выделили Саакашвили помощь в виде кредитов и грантов на 1 млрд долларов (25% тогдашнего ВВП страны). В 2008 году страна получила на восстановление после российско-грузинского военного конфликта еще 4,5 млрд долларов (не считая различных заимствований в МВФ и других международных организациях).
Иначе говоря, Саакашвили действительно удалось аккумулировать определенные средства. Но здесь он совершил катастрофическую ошибку. Его американские преподаватели и западные консультанты не объяснили ему, что создание дееспособной и конкурентоспособной экономики возможно лишь при разработке и проведении государством активной промышленной политики. А такая политика предполагает выделение ключевых секторов и ускоренное их развитие, что подразумевает и прямое государственное финансирование, и создание временных льгот и преференций для этих секторов, чтобы защищать их от дешевого импорта. Михаил Саакашвили стал жертвой неолиберальной экономической теории, согласно которой для успешного развития государство должно приватизировать все, что только можно, открыть свой рынок и уничтожить коррупцию. И будто бы после принятия этих мер экономика начнет расти сама собой.