Эксперт № 29 (2013)

Эксперт Эксперт Журнал

— А с какими особенностями человека как вида соотносится склонность к мистике?

— У нас очень развито стремление к пониманию мотивов окружающих. Это связано со спецификой человеческого мозга, который развивался в первую очередь как инструмент для решения социально ориентированных задач. В связи

с усложнением социальных взаимоотношений нам нужно было хорошо понимать сородичей: какие у них мотивы, намерения, как они отреагируют на тот или иной ваш поступок. Для этого нужно то, что в английской литературе называется Theory of mind — модель психического состояния другой особи. Она строится на основе модели собственной психики, что обусловлено чисто неврологическими причинами. У нас очень много «зеркальных» нейронов, которые возбуждаются одинаковым образом, когда мы сами что-либо делаем и когда мы видим, как другой человек это делает. Если нас уколоть в руку, у нас возбуждаются определенные нейроны в мозге, которые реагируют на боль. Они же срабатывают и когда мы смотрим, как другому человеку колют руку иголкой.

Научившись моделировать психику соплеменников, мы пытаемся распространить это умение на другие окружающие нас объекты. Побочным следствием склонности все одушевлять является одушевление покойников. Нам трудно понять, что человек умер и перестал существовать. Поэтому у людей развилось такое необычное отношение к мертвецам. Для первобытного человека с гипертрофированной склонностью к моделированию, со слабой способностью к пониманию причинно-следственных связей и неразвитой наукой отличить мертвого от живого была, в общем, сложная задачка.

Кроме того, по мере развития общественных форм существования у нас появилось умение вступать в социальные отношения с лицами, в данный момент отсутствующими. Без этого не смогли бы существовать большие организованные коллективы. Даже если рядом с нами нет вождя племени, мы все равно не рискнем его ослушаться, без этого невозможно поддержание порядка. Способность поддерживать отношения с образом отсутствующего человека — полезнейшая адаптация.

Шесть миллиардов на интернет

Виталий Сараев

Начал работу новый крупный фонд по поддержке российских интернет-стартапов

Кирилл Варламов готов вырастить сотни интернет-проектов

Фото: Олег Сердечников

Фонд развития интернет-инициатив объявил о приеме заявок. В его распоряжении 6 млрд рублей, которые планируется потратить за три года. В выстроенной системе институтов развития (РВК, Роснано, Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, бизнес-инкубаторы и технопарки) место ФРИИ пока не совсем понятно, в том числе из-за отсутствия четкой программы действий. Скорее всего, фонд частично перекроет зоны ответственности сразу нескольких институтов развития с уклоном в интернет-проекты. Одновременно с началом приема заявок ФРИИ объявил об открытии своего онлайн-университета.

Кирилл Варламов , возглавивший фонд, до этого преуспел в развитии собственной компании — Naumen, став лауреатом в номинации IT проводимого E&Y конкурса «Предприниматель года-2012». Теперь Варламов обещает довести до успеха других.

— Каковы ваши задачи?

— Основная цель созданного по инициативе Владимира Путина фонда — формирование и улучшение условий для

предпринимателей, желающих реализовать в России проекты в области интернета.

Здесь можно выделить три задачи. Первая — инфраструктурная. Начнем с того, что сегодня не хватает акселераторных программ. Это такой формат обучения и экспертная поддержка, помощь менторов проектам на самых ранних, так называемых предпосевных, стадиях. Только-только сформированные команды нужно посадить в акселераторы, отдельные какие-то офисы, где им, как я уже сказал, окажут экспертную поддержку, будут учить определенным предметам: маркетингу, финансам, основам ведения проектов. Отдельно готовы бросить усилия в развитие краудинвестинга — коллективного соинвестирования. Планируем открыть площадку для соинвестиций, где можно было бы, имея относительно небольшие деньги, участвовать в покупке долей проекта. Мы также намерены создать и развить движение бизнес-ангелов.

Вторая задача — дофинансировать те стадии, которым сейчас недостаточно денег на рынке: предпосевную и посевную. По официальной статистике, на российском рынке больше 120 венчурных фондов. Но они все предпочитают стадии следующего раунда: от 1,5–2 миллионов долларов в проект.

Мы будем давать проектам на предпосевной стадии около полумиллиона рублей, на посевной стадии — от 6 до 15 миллионов рублей. И те и другие команды до получения финансирования будут попадать в акселераторы, что повысит шансы на успешное развитие данных проектов, а также увеличит их инвестиционную привлекательность для других игроков рынка, ведь наша задача не завалить рынок деньгами, а предложить инвесторам большое число качественных проектов с низкими рисками для инвестирования. Кроме этого мы готовы к совместным инвестициям, чтобы еще больше снизить риски инвесторов.

И третья задача, которая стоит перед фондом — мне она представляется достаточно объемной, — это создание системы поддержки стартапов с выстраиванием мостиков между различными институтами развития, формирование единого глоссария и формата оформления проектов. Мы будем участвовать в обучении различных инкубаторов, фондов, с тем чтобы достичь определенного уровня грамотности, поднять их на рынок.

— Сажать акселерирующихся собираетесь в свою недвижимость?

— В России больше сотни различных технопарков и инкубаторов, которые имеют физические площадки и потенциально пригодны для того, чтобы на их базе создать акселераторные программы. Конкретные площадки еще не выбраны.

— Какими вам представляются пропорции финансирования между названными задачами?

— Конечно, основные деньги уйдут на финансирование проектов.

— А деньги бюджетные?

— Фонд — это не бюджетные деньги. Поэтому мы на рынке себя будем вести как обычный частный фонд. То есть каких-то дополнительных сложностей, отчетностей с получением госфинансирования не будет. Нормальная работа, коммерческие деньги. С другой стороны, мы отличаемся от коммерческих фондов — у нас есть бюджет и мандат, чтобы решить инфраструктурные задачи. Мы можем тратить деньги и силы на то, чтобы свои или чужие проекты поддерживать на самых ранних стадиях.