Эксперт № 35 (2013)
Шрифт:
— Эта идея давно обсуждается. И существует бумага, которую подписал предыдущий президент академии, где предлагается начать работать по такой схеме. Я не против, чтобы работы по мегасайнс-проектам были скоординированы. Но мы в Академии наук против того, чтобы институты, которые участвуют в этом проекте, меняли ведомственную принадлежность. То есть мы против создания еще одной структуры, которая и не академия, и не Курчатовский институт, а нечто другое, куда они переходят. По такому принципу сделано Общество Гельмгольца в Германии: существует министерство науки, и существует Общество Гельмгольца, объединяющее крупные научные центры. Но эти центры на самом деле являются моноцентрами, каждый из них создан вокруг какой-то одной крупной установки, может быть, двух. Скажем, DESY — это лазер на свободных
Мы предложили другую схему. Мне она кажется более содержательной. Как делалось раньше при решении крупной задачи? Скажем, при создании межконтинентальных баллистических ракет? Например, государство дает техническое задание: сделайте ракету дальностью семь тысяч километров с весом боеголовки пять тонн. И дальше происходит следующее. Создается научно-технический совет главных конструкторов: нужно разработать топливо — подключают Институт химической физики Академии наук. Институт химической физики имеет много разных направлений. Но те, кто понимает в ракетных топливах, будут работать по этой тематике. А все остальные будут продолжать работу по своей. Другой институт выделит специалистов по какой-то другой ракетной тематике, третий еще кого-то. Так и по мегасайнс-проектам: не надо из-за одной, пусть даже очень важной задачи всех специалистов каждого из институтов переводить туда. Они будут лишними. В этом отличие организации работ по мегасайнс у немцев и у нас.
Есть проблема? Есть. Деньги есть? Есть. Создавайте совет из специалистов. Пусть они скажут, что этому институту мы дадим такие-то ресурсы, другому — другие, третьему — еще что-то. Остальные их сотрудники войдут в другие проекты. Например, по созданию подводной лодки. И с этим проектом будет то же самое. Но мы не разрушаем таким образом сложившиеся институты. Как я понимаю, руководители пятнадцати институтов, которые принимали решение об организации работ по мегасайнс-проектам, именно это имели в виду. А если под каждую задачу мы будем делать новую организационную структуру, это будет очень тяжелая управленческая конструкция, лишняя бюрократия и мало толку.
Борьба мелких
Сергей Сумленный
В сентябрьских парламентских выборах в Германии примут участие 34 партии. Большинство из них совершенно неизвестны немецкому избирателю. Однако существование мелких партий принципиально важно для политической системы ФРГ
В сентябрьских парламентских выборах в Германии примут участие 34 партии
Фото: AP
«Партия пиратов, Марксистско-ленинская партия Германии, Экологически-демократическая партия, Партия верных Библии христиан, “Фиолетовые”, Партия не идущих на выборы, Партия здравого смысла» — когда глава федеральной избирательной комиссии Германии Родерих Эгелер , выступая на пресс-конференции в Берлине, перечислял названия партий, допущенных до выборов в бундестаг, даже знаток политического ландшафта страны не мог с уверенностью сказать, что знает все названные политические организации. В списке из 34 партий, допущенных до выборов в Германии, наряду с общеизвестными правящим Христианско-демократическим союзом (ХДС) или оппозиционной Социал-демократической партией (СДПГ) присутствуют партии с такими экзотическими названиями, как «Прямо сейчас… Демократия через референдум» или «НЕТ!-идея», — девять
Наследство для партии
Мелкие партии редко напоминают о себе даже перед выборами — большинству из них не по карману масштабная реклама, и на страницы газет они попадают обычно благодаря курьезам. Так, Марксистско-ленинская партия Германии (МЛПГ) вошла в историю немецкой политики в 2005 году, когда установила рекорд сбора пожертвований, который, видимо, еще долго не будет побит: некто Михаэль Май, житель бедного шахтерского городка Мёрс, внес на счет партии 2,5 млн евро пожертвований. Как объяснил сам бывший шахтер, он получил эти деньги в наследство — и поспешил сделать самое крупное пожертвование частного лица политической партии, ранее поддерживавшей шахтерские забастовки. Впрочем, даже это не помогло МЛПГ укрепиться на политическом ландшафте. Как и многие другие карликовые партии, она осталась игроком третьей политической лиги.
Впрочем, низкие шансы на выход в лидеры не останавливают немцев, создающих новые партии и идущих на федеральные выборы. В конце концов, союзы с мелкими партиями время от времени заключали даже самые крупные политики. Например, когда консерваторы из ХДС канцлера Конрада Аденауэра получили в 1957 году на выборах в бундестаг рекордные 50,2% голосов, Аденауэр не стал формировать однопартийное правительство, а пригласил в него сразу двух министров от карликовой Немецкой партии, сумевшей провести в парламент лишь 17 одномандатников.
Двести подписей — и вперед!
«Возможность создания мелких партий — одно из свойств демократии, и у людей должно сохраняться право создавать их», — пояснил «Эксперту» политолог Вернер Патцельт , сооснователь Дрезденского института политологии. Процесс допуска партии к федеральным выборам в Германии действительно оформлен максимально просто. Индивидуальному кандидату-одномандатнику от любой партии для допуска к парламентским выборам в одном округе достаточно собрать 200 подписей. Для партии же, желающей идти на выборы по партийному списку, нужно представить 2000 подписей в каждой федеральной земле, где она хочет участвовать в выборах (в федеральных выборах в бундестаг можно участвовать даже в том случае, если партийный список выставляется на голосование только в одной земле — например, в Баварии или Шлезвиге-Гольштейне). Если же партия, до этого никогда не попадавшая в органы власти, хочет участвовать в парламентских выборах и быть помещенной в бюллетени, розданные на всей территории страны, ей нужно собрать всего 32 тыс. подписей — по 2 тыс. в каждой из 16 федеральных земель.
Впрочем, легкость участия в выборах не означает легкости прохождения в парламент. В последних парламентских выборах участвовало 28 партий, и 22 из них не прошли в парламент, получив в сумме 6% голосов. При этом лишь две партии из этих двадцати двух — анархическая Партия пиратов и праворадикальная НДПГ — получили более или менее заметные результаты (2 и 1,5% соответственно при барьере прохождения в парламент 5%). Такие низкие результаты вызваны объективными проблемами малых партий, считает Вернер Патцельт: «Финансовые расходы и трудовые усилия, требующиеся для создания полноценной новой партии, огромны. Новым партиям, для того чтобы функционировать, часто просто не хватает адекватных людей — сотрудников, политиков.
Торжество любителей
Результат кадровых провалов партий можно наблюдать непосредственно в ходе предвыборной борьбы. После того как в конце августа лидер только что зарегистрированной партии евроскептиков «Альтернатива для Германии» Бернд Люке подвергся во время своего выступления нападению политических противников (группа людей в масках, предположительно левых радикалов, ворвалась на сцену и распылила слезоточивый газ), пресс-секретарь политика была недоступной для комментариев в течение нескольких дней. Вплоть до сдачи этой статьи в номер корреспонденту «Эксперта» не удалось связаться с ней ни по одному из телефонов — немыслимая ситуация для крупных партий.