Эксперт № 8 (2013)
Шрифт:
Лица и инвестиции
Впрочем, само понимание оперной зрелищности, с джинсами или с кринолинами, провокационной или развлекательной, поменялось всюду, напоминает Дитмар Шварц: «От поколения звезд тридцатилетней давности не требовалось убедительно играть на сцене. Сегодня же ожидается, что певица, например, должна хорошо выглядеть — как Анна Нетребко. Если просто встать на сцене, как Кабалье, то это уже не пройдет. Представления изменились: люди хотят увидеть на сцене актрису, как в фильме, но только еще и с идеальным вокалом. Сейчас опера — это уже не то место, где толстые люди красиво поют».
Все это, естественно, оборачивается целым ворохом требований к исполнителям. Современный оперный артист не мимоза, которая распевает себе гаммы, ожидая, пока на блюдечке принесут очередную партию, а динамичный человек, знающий несколько языков (и для пения, и для общения с дирижерами, режиссерами
В Вене громко заявила о себе бойкая, расторопная и амбициозная оперная площадка — Theater an der Wien
Фото: Legion-Media
Но тут важно понимать, что для оперного мира (в отличие от мира балетного) понятие труппы конкретного театра как его красы и гордости — анахронизм. Нет такой вещи, как штатный солист «Метрополитен» или Баварской государственной оперы. Театры содержат оркестр, хор и компактный ансамбль надежных вокалистов, которым уверенно можно поручать второстепенные партии. А на главные роли солистов приглашают. Как минимум так удобнее. Можно подбирать составы из певцов, которые идеально ориентируются именно в этом репертуаре и назубок знают именно эту партию. Тем более что за ними не обязательно ездить по всему свету, благодаря интернету и системе агентств этот подбор сильно упростился: немного серфинга, одно письмо — и вот готовое досье на кандидатуру, с послужным списком, биографией, аудио- и видеозаписями.
Кроме того, это создает условия для ротации звезд, без чего немыслима политика крупных театров. «Чтобы от вечера к вечеру хорошо продавать билеты, нам нужно — не каждый день, но регулярно — иметь в афише звезд, — говорит Дитмар Шварц и добавляет: — Это хорошая инвестиция».
Остается разобраться, откуда берутся средства для этих инвестиций. Опера всегда была дорогостоящим искусством, но сегодняшняя оперная премьера — дело уже космически дорогое, куда дороже, чем, например, новая постановка в Большом 150-летней давности: расписные холщовые декорации, не слишком затратные в производстве костюмы (которые вдобавок можно было просто достать из старых закромов), скромное количество обслуживающего персонала. Полностью самоокупающихся оперных театров нет и не будет, очевидно, никогда. Уникумы вроде Сиднейской оперы самостоятельно зарабатывают до 70% своего годового бюджета. Более реалистичный расклад — 50 на 50 (у «Мет» это порядка 45% собственного вклада в бюджет, у Зальцбургского фестиваля — 55%), но это еще счастье, потому что среднестатистический уровень самоокупаемости у оперных театров немецкоязычного региона — жалкие 13%. В конкретных случаях положение оказывается даже еще более горестным, потому что, например, оперный театр Франкфурта-на-Майне субсидируется на 98%.
Остальную часть бюджета та же Метрополитен-опера получает исключительно из рук спонсоров, но в этом смысле среди театров такого ранга она исключение. Чаще всего театрам приходится рассчитывать на субсидии из казны, когда национальной, когда региональной, когда муниципальной, а когда и со всех уровней понемножку; и по масштабу государственной поддержки театров в первых рядах оказывается Германия.
Государство, как правило, расстается с деньгами все менее охотно, тем более что цены растут, а признаков экономического подъема не видно. За расходованием средств бдительно следят: так, в «Ла Скала» пару раз под конец года обнаруживалось, что бюджет не сходится, недостает полутора-двух миллионов, и получался скандал. Бывали в Европе за последние годы совсем прискорбные случаи, когда оперные театры (естественно, небольшие, региональные) закрывали ввиду убыточности. Оставшиеся пытаются оттачивать технологии фандрайзинга, осваивают новые способы заработка вроде тех же трансляций («Метрополитен» зарабатывает на них, между прочим, 11 млн долларов в год) или ищут, на чем сэкономить. Хотя слово «экономия» интенданты, уж конечно, не любят: сократишь количество премьер — выйдет потеря лица, поскупишься на приглашенных звезд — то же самое, урежешь обслуживающий персонал — театр не будет функционировать так, как надо, декорации будут монтироваться и меняться дольше, антракты растянутся, и зритель опять окажется недоволен. Стала очень популярной копродукция — когда два театра (или даже больше) в складчину ставят спектакль, который потом идет поочередно на всех участвующих в сделке сценах: как минимум на производстве декораций в этом случае удается выгадать.
Но все это открыто обсуждается, анализируется, препарируется; оперные театры и фестивали, как правило, добросовестно предъявляют всему свету свои нарядно оформленные годовые отчеты с таблицами, диаграммами и чем-нибудь духоподъемным, вроде анализа того, какую косвенную прибыль городу и региону
В подготовке статьи принимал участие Сергей Сумленный
Схема
Годовой бюджет и количество премьерных постановок в крупнейших оперных театрах мира (данные за 2011 год)
Hi-End
Свои первые «мистические» часы Луи Картье и талантливый часовщик Морис Куэ показали в 1912 году — это были кабинетные часы Model A, и с тех пор компания Cartier никогда не оставляла эту тему. Так, в 2006 году были выпущены «мистические» Santos, а в этом году настала очередь модели Rotonde. На женевском салоне SIHH была представлена новая коллекция Les Heures Myst'erieuses de Cartier, и даже на фоне умопомрачительного количества новинок Cartier это стало настоящей сенсацией. В коллекции две модели: Rotonde de Cartier Double Tourbillon Myst'erieux (калибр 9454 MC) и Rotonde de Cartier Myst'erieuse (калибр 9981 MC) — и обе совершенно замечательные. Rotonde с их выразительным графичным дизайном в стиле ар-деко просто идеально подошли именно для этой версии. И вообще идея соединить исторические образцы и современные технические достижения в таком виде выглядит просто блестяще.
Смысл «мистических» часов в том, что турбийон и стрелки словно подвешены в воздухе, механизм не виден, и кажется, что стрелки движутся каким-то действительно волшебным образом. Все дело в прозрачных сапфировых дисках, к которым прикрепляется титановая каретка турбийона в первом случае и стрелки — во втором. Прозрачное в прозрачном и создает тот самый мистический эффект. Особенно головокружительное впечатление производит, конечно, турбийон, летающий внутри своего окошка, словно шмель, запертый в банке, и делающий один оборот за 60 секунд. При всей изящной легкости конструкции часовщикам Cartier пришлось решить целый ряд сложнейших задач, прежде всего существенно повысить уровень прочности «мистических» часов — система сапфировых дисков всегда была очень хрупкой. И с этой проблемой технический отдел часового подразделения Cartier во главе с Кароль Форестье-Казапи, которая считается сегодня одним из лучших швейцарских часовщиков, отлично справился. Cartier показал Les Heures Myst'erieuses как мужские часы (их диаметр 45 и 42 мм соответственно), но девушки на SIHH примеряли их куда живее, чем даже бриллиантовых пантер.
Украшения под маркой Vanessa Tugendhaft делает бельгийская девушка Ванесса Тугендхафт. Ее бельгийское происхождение имеет здесь значение — такие чистые, минималистичные вещи мог создать только человек, воспитанный в среде бельгийской дизайнерской культуры. Марка совсем молодая, она существует с 2004 года, когда Ванесса придумала свое первое украшение — бриллиант на красном шнурке. Эта остроумная идея соединить простой шелковый шнурок и бриллиант стала основой коллекции Identity, а сама коллекция — основой успеха Ванессы. Знаменитости от Мадонны и Деми Мур до Кейт Хадсон и Энн Хэтэуэй и без того носили красные каббалистические шнурки на запястьях, но с радостью добавили к ним бриллиант в оправе из 18-каратного белого золота. С тех пор цвет шнурков неоднократно менялся, появлялись другие успешные коллекции, например, Idylle с розой и клевером; кроме белого стало использоваться желтое и розовое золото, а также серебро. На фоне тотального увлечения массивными ожерельями и браслетами, которое держится уже года два, трогательные изящные штучки Vanessa Tugendhaft выглядят очень свежо.
Марки Opening Ceremony и Adidas Originals выпустили очередную совместную коллекцию — на этот раз весенне-летнюю. То, что она не первая, значит только одно: проект вполне успешный. В ней, как и в предыдущей, о которой мы тоже писали, есть все, за что мы любим и модный нью-йоркский магазин-бренд Умберто Леона и Кэрол Лим, и ретроподразделение спортивного супергиганта — жизнерадостность, общий винтажный стиль и продвинутый дизайн. Только на этот раз вместо цветочных и абстрактно-красочных принтов — разнообразные вариации полосок. В коллекции есть одежда и обувь, женская и мужская, как сугубо спортивная, так и вполне подходящая для обычной городской жизни.