Эксперт № 8 (2013)
Шрифт:
Что из этого вышло — мы уже знаем.
После боя
Дворкович довольно поздно изменил свое отношение к сделке по покупке акций ТНК-ВР российской госкомпанией «Роснефть», и потому маховик был запущен. Теперь чиновнику будет очень нелегко выдерживать этот прессинг. По всей видимости, Сечин может добиться существенных изменений в промышленной политике в свою пользу.
Честно говоря, по сравнению с Сечиным компетенции Дворковича в ТЭКе выглядят куда менее сильными. У большинства экспертов есть множество вопросов относительно видения Дворковичем индустриальной политики, особенно в нефтянке. Мало кто знает, какие цели он перед собой ставит. В итоге для всех он прежде всего лоббист приватизации этой отрасли, будто бы и нет у него никаких иных приоритетов. «Дворкович как неформальный лидер приватизации оказался не способен сколько-нибудь убедительно показать выгоды для страны от распродажи собственности государства», —
Зато у Сечина в отрасли куда больше компетенций. Взять хотя бы кейс с «Энергостримом», который он подготовил для Путина. Между тем больше года назад, в ноябре 2011-го, Сечин написал премьеру Владимиру Путину письмо, в котором предложил создать «единого гарантирующего поставщика федерального уровня». Такой поставщик смог бы «подхватывать» функции энергоснабжения в регионах, где гарантирующие поставщики отказались от своего статуса. По сути, Сечин предвидел банкротства энергосбытов и предложил (а премьер уже тогда согласился) создать энергосбытовую компанию под управлением государства. После принятия постановления «О совершенствовании отношений между поставщиками и потребителями электроэнергии» эффективность деятельности сбытов снизилась, а на почве воровства многие из них стали банкротиться (см. «Как затопили “Энергострим”» ).
Но на практике Сечин и Дворкович оказались больше увлечены аппаратной борьбой, нежели развитием рынка и госкомпаний. Реформа энергетики провалилась — государство снова собирает проданные активы — так реагируют на инициативы Сечина аналитики. «Частные инвесторы, пришедшие в отрасль, в большинстве своем не смогли решить поставленных задач — обеспечить конкурентное развитие сектора. Во многом это связано со структурой отечественной энергетики, которая носит монопольный характер, — говорит ведущий эксперт Инжиниринговой компании 2К Сергей Воскресенский . — В регионах, как правило, доминирует одна компания, что и привело к стремительному росту цен на электроэнергию после реформы РАО ЕЭС. И это касается не отдельно взятого региона, а всей территории России. Госрегулирование рынка, к которому власти были вынуждены прибегнуть в результате увеличивающихся темпов роста цен на энергию, пришедшим инвесторам не понравилось. К тому же пока и само государство, судя по всему, не понимает, каким образом развивать отрасль. Пока, видимо, остановились на обратном выкупе активов, который проводится по мере возможности».
В то же время аппаратная борьба, в которой Сечин оказывается в конечном итоге прав, не нравится, по всей видимости, и президенту. Уже сегодня очевидна одна из аппаратных проблем, которую ему придется решить: как нейтрализовать неизбежное усиление влиятельного чиновника. Все знают, что в нефтяной отрасли ключевые решения без Сечина не принимаются уже лет пять, в прошлом году его силу ощутили и игроки на рынке электроэнергии. Между прочим, контроль над «Роснефтью», «Интер РАО» и «Русгидро» — это контроль над крупнейшей публичной компанией в мире по добыче нефти, а также примерно над третьей частью всей электрогенерации в стране. Эти структуры будут давать около четверти триллиона долларов выручки ежегодно. Понятно, что человека, который будет их контролировать, надо бы как-то ограничивать. И если это не под силу Дворковичу, то надо искать кого-то другого. Возможно, будет сделана ставка на иной центр силы в ТЭКе. Например, им может быть круг лиц и компаний, концентрирующийся вокруг упомянутого выше Геннадия Тимченко, который, говорят, весьма озабочен амбициозными планами Сечина стать крупнейшим поставщиком газа в России после «Газпрома», что может сильно повлиять на безудержный рост принадлежащего г-ну Тимченко «НоваТЭКа».
Схема
Активы, которые контролирует и может начать контролировать "Роснефтегаз"
О мандатах и диссертациях
Александр Привалов
Александр Привалов
Неожиданный поступок депутата Пехтина комментируется живо и разнообразно. Ещё бы: в отечественной истории добровольная сдача думского мандата в ответ на какие-то там подозрения — поступок крайне редкий. Ведь председателя думской комиссии по этике, формально-то говоря, ещё ни в чём не уличили. Да, появились в сети некие документы, по видимости, свидетельствующие о наличии у него некой незадекларированной недвижимости во Флориде; ну так в сети и фальшивок полно. По традиции следовало завести и до бесконечности затянуть всяческие проверки — собственно говоря, коллеги Пехтина к этой процедуре уже и приступали. Но он вдруг заявил, что не хочет подводить товарищей по партии и займётся доказательством своей правоты уже в статусе частного лица. Никто, кажется, не бранит опытного депутата (что по нынешним временам уже является немалой похвалой), но выводы из его ухода делаются самые разные — и все правдоподобны.
Скажем, можно поверить, что демарш Пехтина задуман
Поэтому мне кажется, что интереснее взглянуть не на казус Пехтина как таковой, а сразу на два казуса: пехтинский — и даниловский. Напомню, что совсем недавно был прихлопнут небольшой заводик по производству липовых кандидатов и докторов наук — диссертационный совет в МПГУ, руководимый историком Даниловым. Эти два скандала — однояйцевые близнецы. В обоих случаях (и в научно-аттестационных делах, и в декларировании депутатских активов) был писаный закон — и была идущая поперёк писаного закона жизнь «по понятиям». В обоих случаях большинство с этим противоречием давно свыклось, и потому казалось, что так будет вечно. В обоих случаях после громкого прецедента оказалось, что так больше не будет. По диссертациям — новый председатель ВАК уже предлагает, например, запретить чиновникам защищать диссертации, находясь на госслужбе; снизу раздаются ещё более радикальные предложения. В Думе вслед за Пехтиным сдали мандаты ещё два имущих единоросса, приготовились, по слухам, ещё шестеро — самые лихие комментаторы заговорили о «самороспуске» парламента. Никакого роспуска, конечно, не будет, но и жизни по понятиям там уже не сохранить.
Дело-то в том, что сохранение жизни, не повинующейся писаному закону, есть удовольствие никак не бесплатное. Тут необходимы непрерывные затраты властного ресурса: пусть и небольшие, пока всё тихо, но довольно ощутимые каждый раз, когда всплывает требование защитить закон — когда выискивается, в частности, очередной правдолюбец, утверждающий, что такой-то депутат недостаточно транспарентен, а такой-то начальник защитил списанную диссертацию. Так вот, создаётся впечатление, что с властным ресурсом начались некоторые трудности: на всё, что он обеспечивал вчера, сегодня его уже не хватает. Не думаю, что кто-то наверху принимал сознательные решения: не будем больше выгораживать ВАК или, там, заминать очередной скандал в Думе! Просто в какой-то момент, когда нужно было подпереть фанерную стенку властным плечом, плеча на месте не оказалось — оно подпирало какую-нибудь другую стенку. И сразу две стенки пали под ударами не таких уж тяжёлых кувалд.
Их падения суть несомненные победы права над произволом, но очень уж радоваться мешает очевидная второстепенность участков, на которых победы одержаны. Про ВАК в этом смысле нечего и говорить, но и Дума сегодня стала, в общем-то, задним двором федеральной политики. Ключевые решения и прежде в ней принимались, аккуратно говоря, нечасто, но теперь бедных депутатов и в рассылке запросов, последней утехе российского парламентария, заметно утесняют. Защищать выгородки, отделяющие думцев от законного любопытства избирателей, стало просто незачем: кто без них обойтись не может, тому так и так в нынешней Думе делать нечего. Уйдёт себе, всего и делов. Так что сделать из нынешних скандалов гордый вывод: вот так закон рано или поздно победит любые понятия — было бы не очень правильно.
Но напоминание о том, что удерживать дельту между жизнью и законом есть нелёгкий труд, на который не всегда хватает сил, — чрезвычайно своевременно. В этом смысле интересна будущая судьба внесённого президентом законодательного запрета чиновникам владеть счетами в зарубежных банках, акциями зарубежных эмитентов и проч. Понятно, что у этого закона есть вполне определённая роль в нынешней большой игре (в частности, вокруг «списка Магнитского»). Но ведь он ещё и породит очередную дельту между законностью и массовой практикой — дельту, которая с первого же дня будет подвергаться непрерывным атакам. Как будут отбиваться эти атаки — и все ли они будут отбиваться, — очень интересно. Законопроект на всякий случай оговаривает, что не всякий «сигнал» о чьих-то авуарах за рубежом будет порождать официальную проверку, но такой прокладки едва ли хватит надолго. Сумеет ли власть в этом вопросе кого-то сдавать, а кого-то не сдавать? Как это будет обставляться? Выйдет ли в этих драках на поверхность межгрупповая вражда? По тексту закона всего этого не угадать.